– Хочет, и что?
– Вот, и я тоже.
– Хочешь бороться с диктатурой? – уточнил Ричард, приподняв бровь.
– Вот именно. Страсть как хочу.
***
До сих пор у Дэниэла не было ни минутки свободной, чтобы оценить масштабы своего злосчастья. Пробудившись поутру, он уставился в потолок. А на потолке, будто на громадном экране, в подробностях отразилось ужасающее происшествие. Стрельба, взрыв, пожар, рухнувшие здания, трупы. Как? Как он выбрался оттуда?
Дэниэл опустил взгляд и посмотрел на стену, на которую Терри вопреки его молчаливым (и громким) протестам повесила серебряное распятие.
– Ну, хорошо, – сказал он, наконец, – допустим, Ты существуешь, Бог. Что Тебе нужно?
– Мне нужно, о, неразумный отрок Даниил, чтобы ты уничтожил во имя Мое богомерзкий Культ, – четко и внятно ответил Бог.
Дэниэл громко вскрикнул и проснулся. Наконец-то.
Встав с постели, он зашел в ванную, включил воду и забрался под ледяной душ. Сначала его пробрал озноб, а потом прошиб обильный пот. Живот представлял сплошной иссиня-черный кровоподтек, но ребра были не сломаны, и на том спасибо. Кривясь и время от времени тихо вскрикивая от боли, он собрался и оделся, и застыл посреди своей комнаты, чуть покачиваясь из стороны в сторону, будто слегка свихнувшийся метроном.
Куда он, собственно, собрался. На работу, которой больше не существовало? В здание, уничтоженное взрывом? К сотрудникам злополучного «Вестника», которые, на текущий момент, все были мертвы?
– Нет, – коротко сказал Дэниэл, лег обратно в кровать, одетый, и укрылся с головой одеялом.
Почти сразу же Дэниэл опять крепко уснул, неудивительно, учитывая, что вчера ему вкололи лошадиную дозу транквилизатора. Он проспал два или даже три часа, и на сей раз, по счастью, его не потревожил таинственный Божий глас. Разбудила его Терри, склонившаяся над изголовьем его постели с невероятно обеспокоенным и напуганным видом.
– Дэнни, как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Я принесла тебе завтрак.
– Я не голоден.
– Мне жаль, что так все случилось, Дэнни, очень жаль, правда.
Дэниэл знал, что Терезе очень жаль, но какой ему был прок от ее жалости. Он сжал челюсти, отвернулся и уставился в стену. Тереза ушла, но пришел старший брат, схватил Дэниэла за плечо и развернул обратно.
– Дэнни, надо поесть.
– Не могу, меня вырвет.
– Пусть даже и вырвет, ничего страшного. Ты попробуй потихонечку, не торопись.