Она вошла в спящий холодный автобус, дыша духами и туманами. И села у окна. И взяла мобильник и позвонила Саше.
– Саша, я тебе говорила сегодня, что люблю тебя? Нет? Вот. Люблю.
И отключилась.
Потом позвонила Игорю.
– Игорь, я говорила уже сегодня, что люблю тебя? Нет? Ну, вот говорю. Пока.
Потом набрала Лешу.
– Леша, я говорила, что я ведь тебя люблю. Сегодня еще не говорила, вот, говорю. Ну, пока…
Народ в автобусе начал открывать один глаз за другим.
Когда она позвонила Юре, все уже проснулись и пытались определить – это наяву или во сне.
– Толя, я тебе говорила сегодня, что я тебя люблю? Так вот, я тебя люблю. Пока, Толя.
Народ стал поворачивать затекшие шеи в сторону духов и туманов.
Это было наяву.
Она продолжала звонить, и голос у нее был, как у женщин, которые ничего никогда не умеют сами и не собираются уметь.
Ни гвоздь забить, ни коня на скаку, ни сумку с продуктами поднять и в горящую избу внести, ни сготовить. Ничего.
Не умеет, не будет уметь и не собирается.
Для этого есть мужчины.
Игорь, Леша, Толя, Юра… Любимые как один.
Такая женщина с духами и туманами. В холодном неуютном зимнем автобусе. Сегодня.
Медсестра запаса. Еврейка
Ой, а у меня тоже есть военный билет, военной кафедрой университета выданный.
Я там молодая и красивая и медсестра запаса. И еще там национальность написана.
Забавно так читать – медсестра запаса, еврейка.
Это мелкое уточнение в свое время сыграло решающую роль в приеме наших семейных документов в консульстве Германии. Правда, мы потом передумали ехать туда на ПМЖ, но не об этом.
Помнится, я тогда принесла двадцать пять кг доказательств того, что я еврейка, но консульские дамы требовали еще и еще.
Они выпили всю мою кровь и кровь моего русского, по несчастью, мужа, с которым мы к тому времени прожили много лет и имели детей.
Они требовали доказать, что муж не прибился ко мне когда-то с целью стать сумрачным германским гением, а любит меня бескорыстно. И не является вшивым любовником, да еще русским, а является мужем.
Я им пыталась объяснить, что муж не может не быть любовником, но окончательно их запутала и нарушила их четкое консульское мышление своим поганым языком и шутками.