Речь о реке. Посвящается поэту Михаилу Сопину - страница 3

Шрифт

Интервал

Изгиб руки у лба бессонной ночью.

Мольба за жизнь, которая клокочет.

И пьет она – и пьет неутолимо,

Но это не оправдывает климат —

Всё пересохло в горле у земли,

Всё вытянули травы, что могли.

Как холодна она и молчалива,

Пока ее напитывает ливень!

Пускай могильной раной зарастает

Один из тех, кто пел о серых стаях.

А мы хотели в бархате и лентах

Сокрыть скорей беспомощность момента?

Отдернув руку, – ты, земля, бери

И поминай пыланием зари.

А может – прыгнуть и укрыться в яме

Под хрусткими и белыми цветами?..

Тела посеем – горе пожинать,

Земля же принимает, как жена.

Молчи и пей дожди, зажмуря веки,

Речь о реке и речь о человеке,

Который – свет, пока не скрыла мгла,

Пока судьба настигнуть не могла.

Ни плеску речному, где сонная рябь,

Ни блеску поляны, где бьют глухаря,

Не станете грохотом пули мешать,

Поймавшись на запах костра-кулеша.

Топчан. Холодильник. Оконный проем.

Машинка печатная, с нею вдвоем

Всё курите «Астру» от всех втихаря —

Вот ваше пространство, где годы горят.

Поэтово логово, с пепла начнись,

Летящего вниз, уносимого ввысь!

А дождь, нескончаемый дождь за окном,

Напомнит пускай о потоке ином,

Бегущем на землю к той самой реке,

Где мы умираем от вас вдалеке

И смотрим бессильно в оконный проем

И в небе ненастном куда-то плывем…

***

Речь о реке

Литературная запись авторской речи Михаила Сопина – Галина Щекина. Общая редакция – Татьяна Сопина

Чтобы временем не смыло

При жизни поэта были две попытки запечатлеть его образ – это сделали Вера Белавина в документальной повести «Нет, жизнь моя не горький дым» и Галина Щекина в литературной записи «Речь о реке». Последняя относится ко второй половине девяностых годов. Не избалованный вниманием, Михаил охотно отвечал на вопросы, рассказывал о себе, о процессе творчества. Это происходило у нас дома или на улице. Помню длительную беседу в беседке детского сада…

Галина старалась записывать точно, однако здесь была сложность. Дело в том, что муж не относился к тем, кто сразу гладко чеканит мысли – как это, к примеру, случается с крупными руководителями. Его мышление – всегда процесс. Он нуждался в собеседниках, выстраивал свой внутренний мир, он ведь «пахал по целине». Тем не менее, в стихотворную строку процесс никогда не выходил (стихи по наитию как «поток сознания» Михаил вообще не признавал). Он очень строго и уважительно относился к печатному слову. Всё лишнее отсекалось в процессе работы.

Следующая страница