Все с удивлением уставились на нашего мужика. За столом загалдели:
– Вот даёт дядя!
– Что же ты, сосед, молчал-то?
– Ну, хитрец, ну, хитрец! Магарыч с тебя!
– Эх, сват, сват, куда ты на старости лет рыпаешься-то? От сладкой жизни вон, говорят, зубы выпадают.
– А у него один зуб остался, чего ему бояться. Правда, кум?
Разговор разговором, а дело решать надо. Выбрали президиум. Ну поставили вопрос на голосование. Только хотели руки тянуть – встаёт заведующий молочно-товарной фермой – МТФ по-нашему:
– Товарищи, – говорит, – зима на носу, кто нам будет фураж да силос подвозить, я спрашиваю? Трактора почти
все в ремонте бывают, да и в распутицу без упряжи кормов
не доставить. А лошадей-то у нас держать разучились. А рано их – лошадей, да и дядю Колю – в музей сдавать, они ещё послужат. Моё мнение – никуда дядю Колю не отпускать. Нужен он здесь. А что касается угля, то это дело надо правлению поручить и спросить с них – почему у нас ещё ветераны труда до сих пор топкой не обеспечены?
Раздались аплодисменты. А что, верно баба говорит, без дяди Коли в колхозе – никуда. Кто на подхвате будет? Всё кругом специалисты, а он на все руки мастер и мужик безотказный. И проголосовали, как один, против того, чтобы отпускать дядю Колю на сторону.
Тут враз отчего-то громыхнуло на небе и дождь сыпанул, да крупный такой – в кулак и с градом. Все врассыпную, кто куда. Остался за столом один наш мужик сидеть. Дождь шпарит, а он сидит и улыбается. Хорошо ему сделалось! Нужен. Нужен он, видимо, здесь на земле. Ох, как нужен. Сидит мужик за столом, значит, кругом дождь, а он весь сухой, чудно, как в пузыре каком.
…И от сладостных слёз не успею ответить, к милосердным коленям припав.
Иван Бунин
В Богородческом храме светло. В Богородческом храме солнышко играет. Поднимешь взгляд – зажмуришься. Певчие на хорах в канун праздника Иоанна Предтечи ему славу возносят, – как хрусталь поёт. Двери храма распахнуты. Вечерний воздух столбом стоит. Свечи горят ровно, пламя не колышется. Высок купол – глаз не достаёт. Дышится легко и радостно. Велик храм. Богат храм. Золота – не счесть! Тонкой работы золото, филигранной. Одежды настоятеля серебром шиты, новые. Нитка к нитке. Где ткали-шили такую красоту – неизвестно. Женская рука терпелива. Тысячи серебряных ниток вплести надо, узор вывести. Серебро холодком отдаёт, голубизной воды небесной, свежие и чистые ключи которой из-под самого зенита льются, душу омывают. Всякую пену-мусор прочь относят.