– Ну что тут у вас, – генерал Семенов строго поглядел на подчиненных, что вытянулись перед ним, не отрывая, впрочем, взглядов от состава. Так же, скосив глаза за окно и вниз, старший из них, капитан, чью фамилию пока никто не назвал, доложил:
– Все по-прежнему, товарищ генерал! Никаких звуков, никаких шевелений. Ни там, – его палец ткнулся в толстое стекло, – ни в эфире. Словно они все там попередохли.
– Хорошо бы, – вздохнул Семенов; потом решился и повернулся к стоявшей уже рядом Наталье, – товарищ спецпредставитель…
– Да ладно уж, – махнула рукой Крупина, – давай по имени-отчеству (она скосила взгляд на офицеров, при которых просто по имени с генералом общаться было не очень удобно).
– Ну тогда я Иван Михайлович, – улыбнулся Семенов.
– А я просто Алан, – втиснулся между нимиамериканский полковник, – у нас как-то не принято по-отчеству.
Только Наталья расслышала, как чуть слышно фыркнул Рычков; так же правильно она оценила его сарказм: «Все-то у вас, америкосов, не как у людей», – и тут же согласилась с ним.
А Ротмэн тем временем продолжил:
– А я ведь, Наталья, искал вас. Подлечился дома, и начал искать. И не только я.
– В каком смысле: «Не только я?», – чуть ощетинилась Крупина.
– Видите ли, уважаемая Наталья, – склонил в коротком кивке голову американец, – вас за спасение жизни американского офицера Конгресс Соединенных Штатов Америки наградил Почетной медалью. А вручить так и не вручили. На официальный запрос Конгресса ваш МИД ответил, что старший лейтенант Крупина в рядах Советской Армии не числится.
– Во как! – не выдержал рядом Семенов.
Он помнил ту отвратительную историю, в которую вляпалась Наталья Юрьевна, предполагал, что с ней поступили очень круто. Но чтобы вот так, отказаться от человека, офицера совсем…
– И ведь не соврали, собаки, ни на грамм, – совершенно спокойно подумала Крупина, – в Советской Армии я к тому времени уже не числилась. Интересно, что бы Конгрессу ответили, если бы они догадались послать запрос в КГБ?
– Ну что ж, – рассмеялась она совершенно искренне, – считайте, что награда нашла героя.
– Это как? – озадачился Ротмэн.
– Очень просто, – она оторвала наконец взгляд от окна, – вот закончим с этой проблемой, и слетаю в Вашингтон. Надеюсь, мою медаль там не замылили?
Последнее слово полковник понял только в контексте; моют ли в Конгрессе с мылом незатребованные награды, он не знал; точнее очень сомневался в этом. Но сказать не успел, потому что Крупина рядом подняла руку, привлекая всеобщее внимание, а потом ткнула ею в окно: