Единственной видимой для непосвященных особенностью состава были окна, которые обычно были завешены шторками веселенькой расцветки. Сейчас часть из них была сдвинута, а может, и безжалостно содрана – так, что хорошо были видны другие жалюзи – стальные; даже на вид очень надежные. По крайней мере генерал Семенов знал, что эта преграда не намного уступает бронированным стенам вагонов.
Однако новый комендант вокзала не спешил любоваться таинственным составом. Он проводил равнодушным взглядом длинную колонну во главе с подполковником Труновым и отошел опять к лоткам с семечками, сейчас уже почти пустыми. Но Лидка так и сидела, сверкая своими коленками. Генерал облокотился на прилавок – совсем рядом с Кочергиной, бросил на нее еще один оценивающий взгляд. Но оценивал явно не взглядом нормального здорового мужика. Он словно решал – не стоит ли отселить подальше от «объекта» и эту представительницу российского бизнеса.
Кочергина заискивающе улыбнулась ему; она уже считала себя причастной к тому таинству, что сейчас разворачивалось вокруг. «Отселение» посчитала бы вопиющей несправедливостью.
– Семечек, товарищ генерал, – в ход пошел уже весь «особый» мешочек.
И Семенов на этот раз не удержался, подцепил ладошкой горсть – и не зря. Семечки оказались отменными; таких генерал никогда не пробовал.
Так, добавляя свою толику шелухи на ковровский асфальт, он наконец дождался своих «гостей». Шум мотора донесся теперь сверху – на подмогу десантникам стремительно снижался вертолет. Лидка в винтокрылых машинах совершенно не разбиралась. Но даже она поняла, что этот «гость» не наш, не российский. На бортах вертолета крупно белели буквы «USA», а длинный узкий хвост был украшен звездно-полосатым флагом.
Вот теперь Кочергина действительно почувствовала, что дело серьезней некуда. Поняла раньше – когда генерал молодцевато выскочил из своего УАЗика, а почувствовала только сейчас.
Вертолет кружил и кружил над привокзальной площадью, выбирая место для посадки поудобней. А место, между прочим, уже было подобрано – майором Рычковым. Он сначала наметил для посадки троллейбусное кольцо; тот ровный пятачок разбитого асфальта метров пятидесяти в диаметре. Майор не знал, какой прилетит вертолет. Зато он знал воздушных кудесников, которые могли посадить на этот пятачок любую летающую громадину. В американском вертолетчике Рычков не был так уверен. Поэтому не стал нарушать еще и троллейбусного сообщения города. О том, что случилось бы с вертолетом, и людьми в нем, зацепи винтокрылая машина лопастью троллейбусный провод, Рычков как-то не подумал. Вернее подумал, но исключительно в контексте возможного международного скандала. Нынешних «союзничков» майор откровенно не любил.