– Вы мне можете показать фотографию чаши? Или на снимки тоже нет средств?
– Вы не иронизируйте, пожалуйста, – занервничал Фейгин. – У нас есть прекрасный каталог и в нём размещены все экспонаты, которые выставлены в музее. В том числе и скифская чаша.
В кабинете директора музея всё дышало прошлым. На стенах висели стандартные картины на исторические темы: стоянка первобытных людей, охота на мамонтов, ледовое побоище. На полках, рядом с толстыми, покрытыми пылью, томами книг, стояли глиняные статуэтки египетских богов, маленькие бюсты мыслителей прошлого. Несколько острых камней лежало на зелёном сукне стола.
– Нелегко вам живётся под тяжестью веков? – с любопытством поглядывая по сторонам, спросил Антыхин.
– Ноша истории незаметна, – засмеялся Фейгин. – В сущности, она у каждого из нас за плечами. А у меня даже на столе.
Фейгин подал Антыхину камень.
– Это нож каменного века.
Антыхин с уважением провёл ладонью по плоской твёрдой поверхности.
– Нравится? – спросил Фейгин.
– Любопытная вещь. Как будто пожал руку далёкого предка.
– Значит нравится? Дарю! – Фейгин сделал от сердца широкий жест. Заметив колебание Антыхина, сказал:
– Берите! У нас таких экспонатов много. Этот камень я лично нашёл на берегу реки. А в придачу вот вам наш каталог. Спасибо спонсорам, очень качественные фотографии сделали.
Каталог был тяжёлым и от этого производил впечатление солидного издания. Антыхин не без интереса листал его страницы. Фейгин вдруг остановил его:
– Обратите внимание, на этой странице у нас представлены три древнегреческие геммы. На двух из них изображение Геракла, а вот эта гемма лежала внутри украденной чаши. Как видите, прелестная работа.
– Оригинал был, наверное, ещё краше? – спросил Антыхин.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду девушку изображённую на этой гемме. Если она так прекрасна на стекле, то какая же она была в жизни?
– Ну, может быть, это придуманный образ, не думайте о ней. Если она и жила на самом деле, то нас с ней разделяют тысячелетия, – понимающе улыбнулся Фейгин. – Ищите свой идеал в нашем времени.
Фейгин взял в руки каталог, перевернул несколько страниц и грустно вздохнул:
– А вот и скифская чаша.
Даже на фотографии чаша производила необычное впечатление. Её форма не была идеальной – скорее асимметричной, но даже в этом была её особая привлекательность. Скифские пирующие воины, царь на троне – смотрелись на фризе чаши единой композицией, и только человек в плаще, стоящий в полный рост, был обособлен от общей группы. Очевидно, неизвестный мастер не случайно акцентировал внимание именно на этой фигуре.