Они оба глянули в сторону столба, к которому был привязан Кляча – дряхлый, почти бесформенный от старости конь. Бродячий цирк не так давно подобрал его в лесу. Поначалу Кляча еще годился для перевозки разной утвари, но потом начал сдавать, и Толстяк, хозяин цирка, держал его то ли из жалости, то ли по привычке.
– Ну какая из него колбаса, – рассмеялся Родрим рассыпчато и звонко, как это могут делать только юные люди. – Пусть себе живет, бедняга, ему недолго осталось.
– А я говорю, что мое терпение лопнуло, – не унимался мечеглот. – Я иду к Толстяку, сейчас же иду!
– Послушай, не ходи, – тихо сказал канатоходец. – Я присмотрю за Клячей, не будет он тебя больше беспокоить. Если хочешь… – Парень на мгновение запнулся. – Если хочешь, я уступлю тебе номер с факелом. У тебя не хуже моего получается выдувать огонь.
Бохо замер на полушаге.
– Уступишь? – с недоверием переспросил он. – Из-за куска тухлого мяса? На кой он тебе сдался?
Родрим задумался, а потом развел руками.
– Сам толком не пойму. Но скажи, ты никогда не думал, что наш Кляча… как бы объяснить… не совсем простой конь? Он же не рвется к тебе на каждом выступлении – лишь тогда, когда ты надеваешь деревянные доспехи, черненные углем. Может, у его хозяина были такого цвета латы? Интересно, кто бы мог их носить? Мне все кажется, что я знал когда-то…
Парень замолк с приоткрытым ртом. Потому что он вспомнил. В голове промелькнуло детство и вечерние разговоры у камелька, и то, как он боялся историй о темных всадниках – тайной страже короля, быстрой, как взмах меча, и неуловимой, как ветер. Тогда маленький Родрим вздрагивал от каждой ветки, стучащей в окно: ему казалось, там мчатся их вороные лошади с горящими глазами. А отец смеялся над ним и говорил, что самая страшная сказка – сказка о песочных часах, потому что время не щадит никого. Только об этом не рассказывают – все так обыденно, так просто…
– Так что? – с ехидцей прервал его мысли Бохо. – Что там тебе кажется?
Родрим подошел к Кляче и осторожно приподнял его тяжелое опухшее веко. Глаз был мутный, подернутый пеленой старости, но где-то глубоко внутри еще виднелся багровый огонь.
– Ничего, – сказал парень и ласково похлопал коня по шее. – Ничего особенного. Забудь.
КАНИКУЛЫ
– Сделай хоть что-нибудь нужное, – втолковывал старый Хольд. – Для пользы дела, понимаешь?