- Ты принадлежишь мне! – взвизгнула старуха и почему-то
попятилась. Правда, словно опомнившись вдруг остановилась и руки
подняла, завыла протяжно. – Проклятая! Проклятая!
И голос её окреп.
Он наполнил коридор замка, отразившись от стен его.
- Проклятая, проклятая! Силой данной мне… я взываю… взываю…
- А оно все никак не взывается, - сказал кто-то достаточно
громко, чтобы люди вздрогнули.
И старуха.
И сама Теттенике.
- Это у вас от перенапряжения, - сказала рыжеволосая и ужасно
некрасивая девица, сунув палец в ухо. – У нас от тоже был жрец
один. Любил повзывать спозаранку. Только-только петухи проорутся, и
он следом. И главное же ж каждый божий день!
- П-петухи? – почему-то переспросила Теттенике.
- А то. Петухи-то у нас еще те. Голосистые – страсть просто! Вот
лежишь бывало на перине, маешься, то ли вставать, то ли еще чуточек
полежать, а они как возорут! Ну и этот потом со взываниями своими.
И главное, петухи-то ладно, им чего?
- Чего?
- Ничего, - девица вытащила палец из уха и отерла о платье. –
Они же ж птицы. Пожрать да погулять. А вот жрец… со жрецом тяжко.
Если не взовешься, так он скоренько тебя кадилом да поперек спины
перетянет. Не поглядит, что ты…
Она осеклась.
- В общем, тяжелый человек был.
- Ты кто? – старуха попыталась ткнуть пальцем уже в эту вот,
рыжую.
- Ярослава я, - сказала та, палец перехвативши. И сжала этак,
упреждающи. – Яркой люди кличут. И ты можешь, почтенная женщина… а
жрец вот одного разу взывать вышел и все. Удар хватил. Покраснел и
рухнул. Потом уж целители поведали, что это у него от излишнего
рвения жила какая-то внутрях лопнула. Так что, любезная, ты б
побереглася со взываниями. Опасное они занятие.
Ахху попыталась руку выдернуть.
И оглянулась.
Но охрана, которая была приставлена к Теттенике, с прежним
рвением разглядывала стены. И… почему-то это порадовало.
А Яра руку разжала.
- Старость-то уважать надобно, - сказала она и, присев,
принялась собирать зачарованные предметы, складывая в подол платья.
– Нате от…
Она попыталась высыпать собранное в руки старухи, но та
шарахнулась, подтверждая самые мрачные догадки Теттенике.
Зачаровала.
- Проклятая! – взвыла та, снова ткнув Теттенике. – Слушайте!
Слушайте все!
- Слушаем, - Яра шмыгнула носом. – Вы только того… жилу не
порвите какую. А то потом сестрица попрекать станет, что я старость
недоуважила.