Макс
В салоне чужой тачки
воняет чужими сигаретами и тяжелым парфюмом. Мать захлопывает дверь у меня
перед носом и смотрит на лысую гориллу уставшим взглядом. Он что-то втирает ей,
волосы трогает своими огромными пальцами.
Опускаю стекло.
— Эй, — встречаемся с
ним взглядами, — телефон мой верни.
— Скройся! — вместо
него ко мне разворачивается мать. — Ты у меня не то, что телефон, ты кроме
гречки у меня в ближайший месяц больше ничего не увидишь! Нет. Два месяца!
— Мама, может,
хватит? — раздраженно закатываю глаза. — Чего ты трагедию на ровном месте
делаешь?
— То есть, ты
считаешь, что среди ночи получить звонок из полиции и узнать, что мой сын за
решеткой, это ровное место?! Какого черта ты вообще потащился в этот клуб? Я
запретила шляться по таким местам. У тебя экзамены через два месяца, а ты… —
сдавливает виски пальцами. — Голова разболелась, — жалуется горилле.
— Поехали, — он
подталкивает ее в спину. — Всем надо успокоиться, а потом, без эмоций
поговорить.
— Да я не могу с ним
без эмоций! Не могу, понимаешь? Он все время куда-то встревает. Клубы эти
ночные. Вот что они там делают? Ты знаешь? А хочешь, я расскажу тебе, что они
устроили в прошлом году? Мне на улицу стыдно было выйти. Я директор лучшего
лицея в городе. У меня должна быть безупречная репутация. Он же не понимает,
Андрей! Шваль какую-то подобрал. Девки его эти… Завтра он вот такую в дом
приведет. Мне тоже без эмоций?!
Поднимаю стекло,
чтобы не слушать дальше. Сползаю по спинке сиденья и закрываю глаза. Это
надолго. Но я уже не так раздражаюсь присутствию лысого амбала. Мать выливает
все на него, а не на меня, как обычно. Задрал этот тотальный контроль. Я
изобрел сотню способов сваливать из дома и незаметно возвращаться. Научился
искусно ей врать, глядя в глаза, и даже брать машину так, чтобы она не
замечала, пока у меня не было прав. Так что эти вот ее излияния, какое я
неблагодарное дерьмо, давно уже не трогают. Все я понимаю: любит, беспокоится.
Всю жизнь одна меня воспитывала и не всегда мы так жили, как сейчас. Но можно
мне чуть-чуть доверия?
Видимо нельзя… Она
вот даже про мужика этого ничего не сказала. Кто он? Что он?
Они садятся в машину.
Дышать становится еще сложнее. Опускаю стекло на всю, делаю глубокий вдох.
— Макс, кто эта
девушка? — разворачивается ко мне мать. — Ты бледный. Пил?