Вытащив из сумки РГД-5, Иван извлёк из
неё предохранительную чеку, отпустил рычаг задержки, дождался
характерного хлопка, свидетельствующего о начале работы
замедлителя, после чего швырнул гранату в приоткрытую
дверь.
В отличие от кино, если противник
чуть-чуть придержал гранату у себя, времени на прыжки в окно обычно
нет. И граната сработала спустя полторы секунды, за которые почти
ничего не успеет сделать даже подготовленный человек.
После не самого громкого взрыва Иван
вошёл в кабинет и начал стрелять по пострадавшим.
Барон получил пулю прямо в лоб, два
ребёнка, вероятно, его дети, получили по одной пуле, женщина,
получившая максимум осколков, была «проконтролирована», после чего
Иван замер и прислушался.
Разгорался пожар, что было им учтено,
но конкретно сейчас очень мешало уложиться в график.
У барона тоже был пистолет, но Иван не
стал его брать, закатив под диван.
Дальше был спешный обход помещений.
Где-то обнаруживались женщины, дети — всех их ждала печальная
судьба. Где-то прятались взрослые парни, не желающие умирать, но
Иван убивал всех, потому что тридцать кусков на дороге не
валяются.
Судя по тому, что во дворе он насчитал
девять трупов, причём четверо при оружии, половина охраны померла
от импровизированного объёмного взрыва. Данные об охране были очень
неточными, поэтому Иван был готов ко всему и постоянно
напряжён.
В одной из спален он наткнулся на
старушку, лежащую на пуховой перине. Рядом с кроватью стояла стойка
с капельницей, а на стенах вокруг висели амулеты и всякие резные
косточки. Старуха увидела его. Лицо у неё было измождённое, но, в
то же время, озлобленное.
— Нечестивый... — прохрипела она на
русском.
— Возможно, — не стал спорить Иван,
поднимая пистолет.
— Соб ту́кэ пэ дава́ свэ́то го́рё
тэ-явэ́л и пэ дова́ би́да тэ-явэ́л! — неожиданно громко воскликнула
старая цыганка, после чего махнула тощей рукой с чёрным
перстнем.
Иван выстрелил, после чего
обессиленная рука старушки опала на перину.
Пожар нужно было дополнительно
усугубить, поэтому он разлил жидкость для зажигалки по коридору и
подпалил её.
Покинул дом он через забор на заднем
дворе. Уверенность в том, что никто не выжил, у него была — он сам
всё тщательно проверил.
На фоне гудели пожарные сирены, но
Иван уже зашёл за мусорные баки в закутке и сменил серую спецовку
на потрёпанные синие джинсы и серую рубашку, а также избавился от
накладных усов и надел солнцезащитные очки-авиаторы. Летняя панамка
смотрелась не очень органично, но вполне обычно, даже
обыденно.