На это Рождество придется экономить на всем, довольствоваться на рынке обрезками или дешевыми кусками. Джо нужно будет умерить пыл своих проповедей – чуть меньше адского огня и чуть больше доброты ко всем. Во всяком случае, Аделайн надеялась на это. Но ведь он увлекается, когда встает за кафедру.
– Не забудь, что добрые женщины экономили, урезали себя во всем, чтобы поставить на стол воскресную еду и накормить своих домашних. Не надо портить их йоркширские пудинги своими гневными словами. Прояви хоть чуточку христианского милосердия.
– Ты упрямая женщина, Ади! Пойдем со мной, и ты подашь мне знак.
– Нет уж, – смеется она. – Мне нравится моя скамья, удобная и спокойная; для нас там звучат красивые слова, и никто не трясет костями. Викарий поговорит с нами десять минут, и все. Для меня достаточно.
Сейчас Джо ушел на пустоши, кормит овец, проговаривает вслух куски своей проповеди, напевает отрывки из «Мессии» и следит, чтобы ни одна овца из стада не отходила слишком далеко, ведь погода такая, что вот-вот начнется метель. Он хороший пастух своему стаду. Он пасет овец, а она занимается коровами, так что вместе они образуют дружную команду.
Ферма Крэгсайд примостилась на склоне высокого холма. Ее окна смотрели на юг и на запад, получая в избытке благодатное солнечное тепло. Когда-то на ней было полно детей, собак и наемных работников, но теперь ферма опустела. Их сын Том фермерствовал выше на горе, на ферме Скар-Хед, а его брат Уэстли был учителем в Лидсе.
Все шло прекрасно, пока они были крепкими и бодрыми, ведь все Йевеллы долгожители, но скоро Джо придется чуточку сбавить обороты. Фермерам сейчас нелегко, а будет еще хуже. Так размышляла Ади, когда сидела с Кэрри возле дома и ощипывала гусей, складывая перья в мешок. Ничего не должно пропадать у рачительной хозяйки.
– Тут пришло письмо из Китли, – сообщила Кэрри, пододвигая конверт ближе к хозяйке. – Мы знаем кого-нибудь в Китли? Это, часом, не рождественская открытка от Пэдди и девочки? Как там ее звать-то? – Кэрри лукавила; она сгорала от любопытства и хотела узнать о блудной хозяйской дочери и ее скандально известной семье, которая никогда не показывалась в этом строгом доме.
– Я никогда не получала открыток ни от него, ни от девочки, а зовут ее Мириам, в честь матери Джо, как тебе известно. И хватило же у них ума назвать ее так! Я удивляюсь. Как ее не назвали Тереза или Мария либо еще в честь какой-нибудь католической святой.