- Эй с тобой все в порядке? – выйдя из оцепенения он нагнулся
над мужчиной, которому на вид было не больше тридцати. Посмотрел
ему в глаза, которые были открыты, но вот только смотрели они в
никуда, не на Алексея.
Официант приложил палец к сонной артерии. Пульса не было.
Мужчина был мертв. Леша как-то рассеяно опустился рядом с толстяком
на колени. По щекам побежали слезы.
- Я… я не хотел.
Удар пришелся ровно в солнечное сплетение. Человек навалился на
рукоять ножа всем своим весом и поставил точку.
- Не хотел, - сбивчиво повторил он.
Он смотрел на толстяка в белой майке, который показался ему
забавным во время раздачи и в голове промелькнула мысль, что
сделанного теперь не воротить. Алексей осторожно коснулся пальцами
век мужчины и попытался закрыть глаза, но, к удивлению, веки не
подались. Толстяк все также смотрел бездумным взглядом, в котором
читалось явное безразличие. Сжав зубы, Леша попытался закрыть глаза
мужчине еще раз, но ничего не вышло вновь. Он даже нажал с
некоторым усилием на глаза толстяка, но рука соскользнула и пальцы
коснулись злосчастной слизи. Не найдя ничего лучше, официант вытер
пальцы о майку мертвого мужчины, извинившись про себя за
бестактность. В следующий миг он сделал еще более отчаянный
поступок, потому что вырвал торчавший из груди толстяка нож.
Замялся и, наверное, хотел что-то сказать, но промолчал и вместо
этого полез в карман за бутылкой виски. Слишком много всего
свалилось на голову за один день.
Он открыл бутылку и пил жадными глотками. Тепло медленно
разлилось по телу. Стало лучше, бутылка вновь исчезла в кармане. Он
последний раз бросил взгляд на тело мертвеца и задержал взгляд.
Показалось, что майка на нем теперь сидит как-то не так. Швы
натянулись, будто готовые вот-вот лопнуть. Решив не забивать себе
голову, он переступил через порог и вышел из ресторана.
В коридоре тускло горели свечи, расставленные Оксаной в
декоративные светильники. Их свет даже сейчас падал на гравюры
восточных мастеров под таким углом, что невозможно было отвести
взгляд. Красиво и со вкусом расстилались ковровые дорожки,
заменяющие своим изяществом любую плитку. Алексей встал на один из
таких ковров. Радовало, что здесь не было никакой слизи. Все было
чисто и уютно как всегда… почти как всегда. Впереди пустотой манил
проход к эскалатору. Внутри поселилось странное сомнение. Наверное,
он так и стоял бы в нерешительности, если сзади не послышался уже
знакомый его уху шорох.