Говорить было тяжело. Но мне так хотелось выговориться. Но было так трудно произнести следующие слова.
- Отчим обижал тебя? – помог мне Адиль. Он был напряжен: скрестил руки на груди, нахмурился и поджал губы. Периодически двигал нижней челюстью, словно едва сдерживался, чтобы не выругаться.
- Да, - прошептала я, - он не трогал меня физически. Не приставал, не бил. Просто гнобил словесно. Я была лишней в собственном доме. Он появился в нашей семье, когда мне было пять. И тогда все началось. Он обзывал меня, стоило мне появиться перед его взором. Поэтому я привыкла сидеть в своей комнате. И всегда за закрытой дверью. Даже сейчас мне не совсем комфортно сидеть в помещении с открытой дверью.
- А мать?
- А мать все знала, иногда заступалась. Бывало, что расходилась с ним, но ненадолго. Это самое обидное. Она предала меня. Выбрала мужика, а не своего ребенка… И все родственники знали, и никто так и не заступился, - с каждым произнесенным словом мой голос все сильнее и сильнее дрожал. Я уже начала плакать. Как же больно. И кажется, что я никогда не смогу пережить свою боль. Этот ужасный промежуток жизни я никогда не забуду. Вот это и есть плохо.
- А дед? – сухо спросил Адиль.
- А дед пытался, но он уже тогда сильно болел. Потом когда ему стало лучше, забрал меня. И все. Больше я мать не видела. Иногда скучаю по ней. Она же все-таки моя мама. Но то, через что я прошла… Я просто не заслужила такого. Не заслужила…
Все. Плотину прорвало. Я прикрыла лицо ладонями и заревела. Как стыдно. Но я потом буду корить себя за это, но сейчас был превышен мой болевой порог.
Я не услышала, как Адиль встал, и как ножки стула скрипнули по полу. Не заметила, как он обошел стол.
Почувствовала его присутствие только тогда, когда меня обхватили сильные руки, а потом мы оказались на диване. Адиль взял меня на руки, усадил к себе на колени. Если бы не моя истерика, то я бы не позволила ему прикоснуться… Или бы позволила? Позволила бы. Конечно бы позволила… Но сильно бы смущалась. Стеснялась. Сейчас же было плевать.
Я хотела только чувствовать сильно плечо, которое так любезно мне предоставили. Я вцепилась в Адиля, будто не хотела отпускать его. Будто если отпущу, то тут же рассыплюсь на сотню мелких кусочков. И не соберусь обратно. И это очень страшно. Очень.