Девочка, конечно, сразу же согласилась прийти на чай. Судя по
голосу, она тоже сильно волновалась, что слышалось даже через
браслет.
Вскоре в Марьиной гостиной стало многосуществно. Вернулся
Пантелеймон с Васькой, и сразу же прибежала Миранда.
Девочка с ходу затараторила в своей манере, совершенно не
заметив, что они не одни.
— Бабушка Маша, а если меня не примут к вам? А если на боевой
отправят? Я уже не хочу! А у Лейлы и Рахдена тоже будут ушки и
хвост? А вы сможете стать каким-нибудь зверем из вашего мира? У вас
ведь нет второй ипостаси, и у профессора Кронова не было, значит,
станете кем-то. А можно с вами на распределение пойти? А...
— Миранда, знакомься, — перебила этот поток Марья, — это
племянник Лэри, Си'лэ. Он, скорее всего, тоже будет учиться у
нас.
Миранда наконец заметила гостей и, сначала посмотрев на Лэри,
начала здороваться, как вдруг ее взгляд скользнул в сторону
стоящего рядом полуэлнау, и она замолчала и замерла. Только
расширившиеся глаза скользили по белому лицу, перьям над ушами,
странным туманным рукам-крыльям. А Си'лэ, в свою очередь, удивленно
разглядывал торчащие из волос мохнатые ушки и нервно дергающийся
пушистый хвост.
Марья быстренько налила чаю, и они с Лэри усадили ребят за стол,
совсем забыв про присутствовавшего тут же и тоже стоявшего в
ступоре Пантелеймона.
Впрочем, за приятеля о себе и о нем напомнил выусень. Василий,
обнаружив в своей вотчине такую странную с виду большую «птичку»,
полез потрогать крылья. Кронова он уже видел, и тот совершенно его
не заинтересовал. Запах вампир не сменил, как и голос, а такие
мелочи, как форма, выусня не смущали. Хочет большой дядя с клыками
обрасти мехом и полетать — это его дело.
Си'лэ уже выпил полкружки чая, успокоился и привык почти к
странным изменениям в своей жизни и знакомствам, которых, как он
понял, будет еще много. Пожилая женщина была, видимо, умной и
доброй, ее аура светилась и грела всех окружающих, как огонь очага
в зимнее ненастье. А странная девочка незнакомой расы была как
солнечный зайчик, веселая, подвижная и любопытная.
Внезапно он почувствовал осторожные прикосновения к длинным
маховым перьям крыльев. Рядом со стулом сидел толстый пушистый
зверь и озадаченно тыкал мягкой лапой в крыло. И как всегда, как у
него бывало в такие моменты, руки поменяли форму.