В общей гостиной ей навстречу поднялся профессор Рорх и,
сообщив, что все ждут их в столовой, галантно предложил руку. Мария
Спиридоновна руку приняла и потом всю дорогу думала, что, скажи она
кому, что будет прогуливаться под руку с древним личем, ее бы
приняли за сумасшедшую. Рука у профессора была твердая, и пахло от
него лимоном и можжевельником. Ей было интересно, парфюм это или
что-то другое, но спрашивать она по-прежнему стеснялась. Вопросы
множились, как кролики весной, но ответов на них пока не было.
В столовой академии собралась вся компания. Сама столовая
претерпела существенные изменения. Раньше Мария Спиридоновна
удивлялась, как в таком небольшом помещении на несколько столиков
собираются кормить студентов, и решила, что по очереди. Сейчас
помещение не только стало больше, но и поделилось на зоны по
факультетам. От преподавательских столиков у окна студенческие
места расходились радужным веером, как лепестки. Появилась ранее
отсутствовавшая стойка раздачи. Порадовало, что в зоне
некромантского факультета на серых скатертях уже присутствовала
фиолетовая кайма.
Пантелеймон сиял, это был день его сбывшейся мечты! В качестве
образца мужской формы первый комплект сшили для него. Он сидел у
стола на специальном высоком стуле и любовно перебирал разложенные
вещи. После того как Марья и профессор смогли посмотреть
обновленную форму, он сгреб со стола свой комплект и с легким
хлопком исчез.
— Побежал переодеваться, сейчас вернется! — улыбнулся Лэри. Все
тоже заулыбались, представив триумфальное возвращение домового.
Остальные вещи были убраны хозяйственным завхозом, и после
заказа завтрака они приступили к обсуждению текущих планов. Было
решено, что профессор Рорх, Лэри, Марья и завхоз Шнырь идут
показывать форму ректору. После чего, оставив Лэри и завхоза
оформлять документы, Рорх с Марией Спиридоновной отправлялись к
декану природного факультета. Вся остальная компания уходила
прибирать и вносить оговоренные ранее изменения в общежитский
интерьер. Перед тем как расходиться, Азалия, заговорщически
подмигнув Марье, сунула ей в руки объемный пакет.
У кабинета к ним присоединился осчастливленный Пантелеймон. В
темном элегантном костюме с искоркой, светло-серой рубашке и
фиолетовом галстуке, он небрежно помахивал черной тростью с
серебряным набалдашником в виде черепа. В глазницах черепа
посверкивали крошечные фиолетовые кристаллы. Только борода, хоть и
аккуратно подстриженная Марьей, выбивалась из образа столичного
денди. Галстука за ней вообще не было видно.