Водный маг неожиданно остановился, повернулся ко мне. Я вздрогнула от полыхающей злости в его взгляде. Наклонился и обжег мои губы требовательным горячим поцелуем и тут же оттолкнул, опуская руки.
Я ушла под воду, задыхаясь от ужаса и паники, пытаясь разобраться, где верх и низ, ничего не различая, кроме темноты. Горло жгло, уши заложило, а выбраться на поверхность никак не получалось. И даже сама мысль, что я теперь водный маг, никак не помогала. Я же не умею управлять стихией, не знаю заклинаний.
Утону! Глупо и нелепо. И зачем Ал так поступил? Не понимаю.
Волна вытащила меня на поверхность сама непонятно каким образом, швырнула на колючий песок, уползая в море. Я кашляла, выплевывала воду и жадно глотала воздух. Приподнялась и замерла.
На берегу в черном плаще с темно-синими узорами стоял ректор академии – магистр Нарис. Капюшон слетел от порывов ветра, открывая лицо с тонким шрамом на щеке и короткими белыми волосами. За его спиной находилась магистр Тара, одетая в форму «волчка», и от синего цвета и черной рубашки под камзолом казавшаяся еще строже, чем раньше. Взгляды обоих преподавателей были растерянными, а потом из-за их спин выскочила Лотта. Она увидела меня, удивленно охнула и кинулась навстречу:
– Живая! Трин! Ты живая! О боги! Как же чудесно! Неужели вы услышали мои молитвы! Живая!
Подруга умудрялась одновременно меня обнимать, ощупывать, словно желала убедиться – я ей не снюсь, и рыдать в три ручья. И столько в этом было искренней радости, что я сама вдруг захотела расплакаться.
– Трин! Как ты могла? Как ты…
– Курсант Алерэ, отойдите от нее.
– Зачем?
Лотта и не подумала выполнить приказ ректора, только крепче меня обняла, жалобно всхлипывая.
– Поднимайтесь, Дарэ. И, силы моря, объясните, почему вы живы и как вам это удалось?
Оказывается, ректор Нарис не такой уж бесчувственный и непробиваемый, как я всегда думала. Магистр Тара же стояла в каком-то оцепенении. Мне показалось, что ей хочется потереть глаза. Да она бы меньше удивилась, если бы на берегу полчище нечисти находилось, чем живая адептка.
Я поднялась, пошатываясь. Лотта вцепилась в мой локоть, тревожно заглянула в глаза.
– Как вы себя чувствуете?
Ректор спросил из вежливости, и я ответила, что хорошо. Он кивнул, я выпрямилась под его цепким взглядом. Здравствуй, прежний мир со всеми условностями и этикетом. Вернуться бы на тот Заброшенный остров, где не нужно «держать лицо» и кого-то из себя изображать. Там я была собой. И свободнее, чем сейчас, стоя на берегу под порывами ветра в намокшем легком платье. От мысли, что мне уютнее было, когда меня приносили в жертву, я чуть не рассмеялась. Придет же в голову такая глупость!