В этот момент, Черныш проводит стремительную атаку. Пес, с лаем,
делает огромный прыжок в сторону женщины с дракончиком и посылает
воздушный удар. Как ни странно, но дракончик не сумел парировать
его выпад и они падают. Филя выпускает магическую сеть, которая
трещит и рвется от ударов дракончика, змейка молнией слетает с руки
и устремляется к беснующемуся артефакту, который направо и налево
пуляет магией и уже почти вырвался. Дракончику хватило легкого
Шипкиного укуса, чтобы замереть.
— Черт! — поднимаясь на ноги, сказал я и сплюнул кровь. — И надо
было пробуждать этого зверя от спячки.
— Не говори так! Он красивый и совсем маленький! Вы его напугали
до смерти! — парирует Селатия, которая гладит замершего дракошу по
голове.
Ну, зверь и впрямь красив, спорить, смысла нет. Чешуйки
темно-коричневого цвета блестят, хвостик с красными окантовками, а
глаза синие-синие, как и у его хозяйки.
— Напугаешь такого, — покачал я головой.
— Его разум спал и, скорее всего, это первый раз он глаза
открыл, — сказал Черныш, а потом пояснил: — Так же себя вел —
помню.
Филя с Шипкой сильно удивились, ибо они при своем появлении
знали уже многое и не думали пугаться и проявлять агрессию. Сошлись
на том, что подход у мастеров к созданию разумных артефактов в те
времена разнился. Но меня заинтересовал немного другой аспект.
— Черныш, а когда ты первый раз глаза открыл, то какого размера
был? — поинтересовался у своего песика.
— Раз в десять меньше, но рос быстро, за пару месяцев
превратился в того, который сейчас перед твоими глазами, — ответил
тот.
— Это, если дракоша сейчас весит килограмм десять, то… —
удивленно протянул я и потер шрамик.
— А сколько ему еще расти неизвестно и думаю полугодом тут не
обойтись, — поняла меня Шипка.
— Потом все обдумаете! — ухнул Филя. — Он же в любой момент
может сбросить с себя паралич и тогда опять устроит веселье. Нужно
его привязывать к Селатии!
— Умнее не по дням, а часам. Моя школа! — согласилась с филином
змейка.
А вот активация не проходит, ничего не чувствует Селатия, да и
дракон не изменяется. После пары порезов рук и обмазывания кровью
пасти, головы и даже хвоста, женщина опустила руки и сказала:
— Не выходит, наверняка пра-прабабка что-то знала, поэтому и
запрятала составные части артефакта. Жаль, что инструкции не
сохранились, хотя наверняка она их оставляла.