Потом он
бежал до поляны, где предавался сну его элафия. Потом Абутилон
принюхивался к белому перу.
И вот
Олеандр запрыгнул приятелю на спину. Они рванули на запах Эсфирь,
сотрясая землю, взвихряя опавшую листву.
Ветер
больше не срывал злость на деревьях. Ливень поутих. И лес, невзирая
на суматоху, окутала тишина. Скачке мешала лишь тьма. Черный
всадник по кличке Ночь распоясался, погрузив лес во
мрак.
Абутилон
нёсся галопом. Чуть замедляясь, взбирался на земляные склоны и
снова набирал скорость. Набирал ровно до тех пор, пока по ушам не
ударил надрывный девичий визг.
Вопль
Эсфирь прокатился по округе и разве что луну с небесных цепей не
сорвал. Пошатнул так уж точно.
Вот дуреха!
И чего она разоралась? Привлечет ведь внимание стражей — и пиши
пропало.
Щеки
Олеандра горели, обожжённые хлеставшим в лицо ветром. Он оглядывал
тропинки, усыпанные иголками. Шнырял глазами то влево, то вправо,
силясь углядеть белоснежные крылья. Без толку! Кроме островков
травы, окроплённых угольной слизью, взор ни во что не
утыкался.
— Хин?
Опять? — Олеандр дёрнул щекой, щурясь и пытаясь различить во тьме
очертания беглянки.
Ряды
стволов утекали за спину. Он уже решил сойти с тропы. Но раньше,
чем до этого дошло, узрел вдалеке зеленоватый дымок, расстилавшийся
по воздуху тягучими волнами и облаками.
Что это?
Чары дриад? Странно. Присутствия собратьев рядом не чувствовалось.
Но кто-то же призвал колдовство, так? Ежели сотворили его не ныне,
ему давно следовало бы испариться.
И все же
зелень застоялась. Почему?
Чем ближе
Олеандр подступал к дыму, тем более маслянистым ощущался воздух,
предвещая скорую встречу с хином.
Как там его
нарекла Эсфирь? Господин тень в костяном наморднике?
Вот
только его мне не хватает для полного счастья, —подумал Олеандр и потянул рога на
себя.
— Ты что-то
слышишь, Аби? — шепотом спросил он и оправил перекрутившуюся
накидку.
Элафия,
зелен лист, не ответил. Лишь тряхнул ветвистыми рогами, откликаясь
на зов хозяина.
— Оставайся
здесь, ладно?
Олеандр
спрыгнул на землю и похлопал Абутилона по спине.
Неожиданно
приятель вздрогнул. Боднул его в плечо, отталкивая к дереву, а сам
отскочил от пролетевшего мимо клубка чернильной темноты. Олеандр
больно ударился о ствол, вскинул голову и тут же
выкрикнул:
—
Слева!
И Абутилон
заплясал на тропе, уворачиваясь от смоляных шаров и вздымая тучи
иссохших листьев. Бутоны на его рогах распустились, оголяя тычинки.
Он повёл мордой, сбрасывая с цветов дурманящую пыльцу и сдувая ее к
кустарнику, дымившемуся и увенчанному изогнутыми рогами.