— Надо
сказать, вы большой везунчик, мой друг, — разнесся глас Каладиума,
приглушенный расстоянием и стенами. — Прямо-таки любимчик Судьбы,
рожденный в древесной броне.
Еще до
того, как он возвратился, в воздухе отчетливо завоняло
духами.
— Итак. —
На его предплечье покачивался заплечный мешок Рубина. — Изволите ли
вы меня выслушать?
Будто
Рубину оставили выбор, в самом деле! Острия мечей до сих утыкались
в глотку. И что-то подсказывало ему, что воины не преминут пустить
их в ход при малейшем намеке на сопротивление.
— …Молчите?
— донеслось от Каладиума, пока Рубин натужно соображал, где он
находится.
Комната
виделась просторной — просторнее, чем те каморки, где ему
приходилось ночевать во время кочевания. Но какой-то высушенной,
словно заброшенный склеп для захоронения. То тут, то там
бревенчатые стены перекрывали иссушенные пучки трав, подвешенные на
нитки под потолком. Окна застилали прогнившие кожаные пологи.
Видно, не так давно на лес обрушился ливень. По тряпицам медленно
стекали прозрачные капли. Воздух отдавал сыростью, а сквозь
просветы занавесов в комнату просачивалась серость
рассвета.
М-да уж,
что огляделся, что не огляделся. Рубин понятия не имел, куда его
приволокли. А пока силился сообразить, содержимое его мешка усеяло
кушетку у противоположной стены.
Каладиум
вытряс не все. Его заинтересовали вещи фениксов, милостью Янара
отхваченные Рубином на Ифлога. Так на кушетке очутились пяток алых
перьев и связка черных листьев с дерева
эвено[2]. Цепочка, на которой
посверкивал кулон-огонь — на каждом из четырех застывших
языков пламени переливались буквы, складываемые в имя Оган — имя,
каким Азер[3] желал наградить первенца. И
ряд продолговатых склянок, погруженных в чехлы кожаного
пояса. За мутновато-серым стеклом плескалась искрящая рыжиной кровь
фениксов — без ее живительной силы Рубин давно издох бы. Травля
дракайны уже не раз аукалась ему не шибко приятными недугами: от
острой боли в висках до глубоких обмороков.
Ещедо того как в ушах отравой разлился
вкрадчивый голос, Рубин понял, каких дел натворил и прикусил губу
до того сильно, что чуть не пронзил ее клыком.
— Вы
спутались с фениксами. — Каладиум ткнул окольцованным пальцем в
раскиданные вещи. Он смотрел на хранителей. — Видели ли вы то, что
имею честь лицезреть я?