- Что ж ты, криворукий, творишь? Али
с лошадью никогда не управлялся? - накинулась на него баба
Янина.
При нашем торможении я аккурат
впрыгнула в гостеприимные объятия Тихона, а баба Янина основательно
припечатала меня к старшему стрельцу. При этом под тяжестью
субтильной старушки, я даже рукой не могла пошевелить, чтобы
отодвинуться. А вот Тихону все очень нравилось. Он одной рукой
крепко прижал меня к себе, обняв за талию, а второй чувственно
поглаживал меня по руке от плеча к локтю.
От такой наглости я даже растерялась.
И это все на глазах у Святояра, подмышкой которого я провела вчера
полдня и полночи, а так же рыдала в жилетку. Я смотрела на воеводу
большими перепуганными глазами и имела огромное желание громко
кричать: «НЕ ВИНОВАТАЯ Я! ЭТО ОН ВСЕ САМ!». Хотя сознание
предательски отмечало и нежность рук, и пылкость объятий, и мое
сбившееся дыхание, и желание придвинуться к стрельцу теснее и
поудобнее устроиться на его коленках.
Тпррууу, буренка! Что-то ты не в ту
степь поскакала. Еще чуток, и ты прям при Святояре, дружинниках,
конниках, стрельцах, бабульках и романтичном оболтусе на Тихона
взберёшься и «девичьей» чести его лишишь. Что-то я раньше за собой
такой сексуальной распущенности не наблюдала!
- Святояр, не стой столбом, лучше
помоги из телеги выгрузиться, - раздраженно скомандовала я.
Воевода, быстро соскочив с коня,
отдал поводья смущенному Елисею и подбежал к нам. Махом оторвал от
меня бабу Янину и поставил, шатающуюся ее, на землю. Та только
ойкнуть успела. Потом повернулся ко мне и, вырвав из рук старшего
стрельца, отошел подальше от телеги. При этом не сводил злых глаз с
Тихона, в них читалось предупреждение.
Я тихонечко сидела на руках у воеводы
и делала вид, что ничего не происходит. Откровенно говоря, на ручки
мне попадать приходилось нечасто, вернее есть какие-то смутные
воспоминания из глубокого детства. На этом - все. Святояр меня
держал легко, как перышко, при этом крепко прижимая к груди. Я
обнимала его за шею и ощущала маленькое счастье.
Мне все нравилось. Вдруг мой взгляд
столкнулся с колким прищуром Любомира, и я сразу устыдилась своего
счастья. Действительно, мне сына спасать из лап Кощея Бессмертного
надо, а я буквально по мужским рукам пошла, да еще и сравнительным
анализом пытаюсь заниматься.