- Полог-то тишины повесили, прежде
чем о тайнах наших орать? – вставлял пистоны престарелым
интриганкам боярин.
Баба Янина спешно нашептала стишок, и
по нам прошелся щекочущий волшебный заряд.
- Елисей, признавайся, чем ты Тихону
или Любомиру насолил, что они тебя извести хотят? Или сразу обоих
обидел? – спросила я.
В перекошенном организме царенка
началась мыслительная деятельность, апогеем которой стали
сошедшиеся на переносице глазенки:
- Нет, Малия Фасильевна, я им обид не
чинил, влажды не имел. Они батюшке служат, я в их дела никогда не
совался, - оправдывался оболтус.
- Если не личные мотивы подбили их
врагу помогать, значит остается подкуп, угрозы или иная причина, о
которой мы не догадываемся, - вслух рассуждала я, а окружавшие мне
деловито кивали в знак согласия.
- Ну и где у нас зеркало волшебное,
по чьим рекомендациям пакостным нас с Ванюшкой к вам занесло? - с
укоризной спросила я.
Бабульки слегка замялись, для
порядка, даже взоры свои хитрющие потупили, и ответили: - Так в
подвальчике, как у всех.
И действительно неразумно это такие
ценные артефакты в деревянной избе держать, в которой даже
мало-мальски скромного сейфа установить невозможно: в деревянную
стену не вмуруешь, каменная печка нагревается. А вот подвальчик -
самое оно. Старушки из-под печки вытащили факелы, торжественно нам
вручили и зашли все за туже пресловутую печку, в скрытый от глаз
закуток и открыли в подпол небольшую дверь, от которой вели вниз
ступеньки.
Я тревожно переглянулась со
Святояром, он ободряюще мне подмигнул, и мы начали спускаться.
Сначала пошла баба Яга, потом Янина, Елисей и я, Святояр замыкал
наше шествие. Аккуратно закрыв над собой довольно-таки увесистую
дверь, воевода, ускорив шаг, чуть в меня не врезался. Не став
торопиться следовать за остальными, я шла медленно, рассматривая
каждую ступень под ногами, поэтому боярин догнал меня молниеносно,
буквально на третьей ступени.
И, покачнувшись, я оказалась в его
открытых объятьях. Интересно, это мне кажется, или он специально
старался не упустить момент меня лишний раз обнять? Хотя, в данном
случае это к лучшему, хуже было бы от своей неуклюжести эпически
растянуться, сломав любимые конечности.
- Спасибо, - единственное, что я
смогла членораздельно произнести, нежась в кромешной темноте в
мужских объятьях.