- Маша, я тебя спасу! – прокричал
кто-то, почти шепотом и со множеством брызг нырнул в речку.
Я напугалась и поплыла, как можно
быстрее, к своему кусту. Но быстро доплыть у меня не получилось.
Вдруг кто-то схватил меня за ногу и резко потянул на дно. Я
попыталась закричать, позвать на помощь, мысленно давая себе
подзатыльник за мою безалаберность. Нужно было хотя бы предупредить
своих, куда я пошла, а если б была умнее, то взять с собой
старушек. И пусть бы на берегу сидели да язвили в свое
удовольствие. А теперь огребай, Маша, по полной за свою
неосмотрительность. И кто ж Ваню спасать будет, если ты тут
героически ласты склеишь, то бишь, потонешь?
Уйдя под воду с головой, и при этом с
открытым ртом, я тут же нахлебалась воды и начала тонуть. В нос
заливалась вода, легкие жгла резкая боль, от попавшей в них
жидкости, я пыталось хоть что-то разглядеть вокруг, но все было
расплывчато. Я судорожно пыталась найти опору, чтобы от нее
оттолкнуться и набрать хоть полглотка воздуха в легкие, но меня
целенаправленно тянули ко дну.
И когда я, уже почти потеряв всякую
надежду на спасение, барахталась руками и ногами, меня прижали к
горячему, твердому и, по вполне определенным признакам, мужскому
телу. В одно мгновение сильные руки вытолкнули меня на водную
поверхность. Сделав первый вздох и проморгавшись, наконец-то смогла
разглядеть своего спасителя, я обнаружила себя абсолютно голую,
соблазнительно мокрую в таких же обнаженных и мокрых объятьях
Любомира.
От него невозможно было отвести глаз.
Солнышко играло в прядях мокрых волос, капельки воды притаились на
ресничках и очаровательно с них соскальзывали, пронзительно синие
глаза смотрели на меня в упор, и мне казалось, могли разглядеть все
самые скрытые, даже от самой себя, тайны. Жар, исходивший от
Любомира, обжигал мою кожу, а упиравшаяся мне в живот мужская часть
тела, давала конкретно понять степень неравнодушия старшего конника
ко мне.
Он, не отрываясь, смотрел мне в
глаза, даже не делая попыток опустить взгляд ниже. Горячие руки
крепко держали меня за талию, но как будто сами по себе стали
поглаживать мою спину и нижние округлости. Я неосознанно выгнулась
под откровенными ласками, тем самым поощряя его к более решительным
действиям. И Любомир не заставил меня долго ждать. Накрыл мои губы
своими, не давая мне опомниться. Его поцелуй был требователен и
властен.