- Честные намерения, говоришь? Ну,
давай посмотрим! – нехорошо так ухмыльнулась наша бабулька: - Что
ж, корми нас, потчуй яствами!
От смены настроения своей зазнобы
лесовичок весь подобрался, но, судя по решительности в глазах,
отступать был не намерен:
- Присаживайся, о царица моего
сердца!
«Царица» на это лишь громко фыркнула
и уселась на предложенное ей место. Само собой, оно было рядом с
хозяином дома, который занял место во главе стола. Нам предложили
занять любые свободные стулья. Быстро разместившись, мы начали
спешненько кушать. Каждый понимал, что на разведение реверансов у
нас нет времени. Закончив трапезу минуты за семь, мы дружно
повернулись к главной «богине» этого вечера. А вот престарелая
вертихвостка предпочла тактику игнора по отношению к нам.
Лешачок в течение этих семи минут
положил бабульке в тарелку по кусочку каждого яства и, волнуясь,
ждал оценки. Она величественно делала совсем крохотный кивок в
случае, если кушанье ей нравилось, в противном случае кривила лицо
так, что от ее щербатого оскала лично мне хотелось спрятаться под
стол. А вот реакция ее ухажёра не менялась, оставаясь
умилительно-заискивающей. Насколько я поняла, вредная старушка
решила как можно дольше тянуть время, набивая себе цену.
Я не могла так долго ждать финала
этих индюшачьих заигрываний, не отрываясь, следила за действиями
Яги и все больше и больше раздражалась. Наверно, если бы так себя
вели Елисей и Марфа, я бы больше проявила терпения и понимания, мол
«молодо-зелено». Но тут-то старые, почти, люди, с жизненным опытом
в несколько столетий! Досчитала до десяти, постаралась
расслабиться, услышать звук падающих хвойных иголочек в лесу.
- Ой! – неожиданно громко вскрикнула
престарелая кокетка, взявшись за голень под столом.
- Сыта ли ты, бабушка Яга? – елейным
голосом обратилась я к старушке: - Готова ли ты ответить на чаяния
нашего очаровательного хозяина?
- Да где хоть ты тут очарование
разглядела, Машенька? – фыркнула Яга: - Ведь, сморчок сушеный, и
смотреть-то не на что.
Я внимательно пробежалась взглядом по
кустарной фигурке Лешего, который все это время не сводил с
бабульки влюбленных глаз, ивозразила:
- Нормальный мужик, вон какие
ласковые слова говорит, заслушаешься. И как на тебя, Яга
Серафонтовна, глядит трогательно, обзавидуешься. О, как трепетно за
руку держит! Не зажимает тебя без твоего на то согласия в темных
углах, оглядываясь, как бы кто не увидел! А прилюдно, показывая
всем свои честные намерения, и трепетно, опасаясь ненароком тебя
своими действиями обидеть, - серьезно проговорила я.