— Господа,
— начал он, едва перешагнув порог, — раскладку грузов
меняем.
Оба
«секретаря » тут же послушно отставили чай и приготовились
внимать.
— Вализы
поедут отдельно, — продолжил тот, подойдя к куче мешков из плотной
синей ткани и внимательно их разглядывая. — Каждую нужно тщательно
опечатать.
— Угу, —
поддакнул один из парней. — Сделаем.
— Остальное
пакуем в ящик, как и намечали. Но так, чтобы осталось место еще и
для нашего гостя, — небрежно ткнул он в сторону Пепла. —
Ясно?
Откровением
те распоряжения ни для кого не стали, давно уже было понятно, к
чему все идет, а потому ребятки лишь равнодушно кивнули.
— Ну так
приступайте, чего ждете? — поторопил их атташе. — Осталось меньше
часа.
И, лишь
убедившись, что парни послушно рванули исполнять, оглянулся на
Пепла.
— Теперь с
вами, господин инженер. Поскольку мешки из ящика мы вытащим, там
освободится местечко как раз под ваш размер. Но впритык. Впрочем,
долго вам в этом гробу лежать не придется — лишь до поезда. А как
только окажемся в купе, я вас выпущу, и до Насагонта мы поедем со
всем возможным комфортом.
—
Благодарю, — Пепел действительно был благодарен за неожиданную
заботу, хотя согласился бы на ящик и до самой Сиенуры, не останься
у него другого выбора.
— Да. Но,
полагаю, прежде чем вас… э-э... упакуют, стоит сходить
подготовиться. — Шунерутли демонстративно покосился в сторону
опустевшего чайника. — Удобства вон за той дверью.
— А ванной
там нет? — оживился Дари. — Или хотя бы душа?
— Шутите? —
уставился на него атташе.
— Ага,
шучу, — не стал тот спорить и побыстрей слинял, куда сказали, — от
греха. Что-то он действительно излишне расслабился — видать,
оттого, что до сих пор все шло слишком гладко.
Перепаковка
грузов тоже прошла как по маслу. Единственное, что беспокоило Дари,
так это две тяжелые коробки с бутылками, втиснутые в сундук слишком
близко к тому месту, где подразумевались его ноги. Впрочем, других
вариантов все равно не было: никто не собирался оставлять
сиенурских чиновников без хорошего имперского коньяка из-за
какого-то залетного инженеришки, да еще и неизвестно, насколько
ценного. Так что, когда Пеплу царственно ткнули в сторону сундука,
сопроводив этот жест не менее царственным: «Прошу!» — кочевряжиться
он не стал, улегся, куда велели. И в качестве утешения, не иначе,
тут же получил прямо под бок тубус с загадочными бумагами — его
сунули в ящик последним.