Мда... Услышав историю Алисы, я как-то сразу понял мелочность
своих переживаний. Тоска по хоть и вымышленному кем-то, но дому
это, конечно, тяжело, но на фоне судьбы этой хрупкой девушки вся
моя «сложная» ситуация идет лесом.
Но кое-что в рассказе меня сильно поразило. Это была даже не
сама жизненная ситуация в которой оказалась Алиса, нет — это было
спокойствие. Безмятежное, холодное, равнодушное спокойствие,
которое пропитывало всю историю. В моем понимании это должно было
вызывать бурю эмоций: слезы, крики, ненависть, но этого не было.
Был только монотонный тихий голос, будто это все абсолютно
нормально и в этом нет ничего такого. Может быть просто старая
душевная травма со временем начала меньше беспокоить, а может
спасли лишь осколочные воспоминания.
— И сколько времени ты держишь это в себе? — спросил я немного
переварив услышанное.
— Почти два года. Я думала мой рассказ вызовет у тебя ко мне
неприязнь или отвращение из-за того что меня... Пару дней…
Непонятно кто… Но ты так спокойно на это реагируешь, будто ничего и
не произошло.
— Алиса, прошлое есть у каждого, от него не убежишь и забыть его
тоже не просто. А то что произошло с тобой и Лерой… Это ужасно,
отвратительно, бесчеловечно, но это не твоя вина, понимаешь? А
значит и неприязни быть не должно. Да ее и нет.
— А что есть? — с надеждой в голосе спросила Алиса.
Я задумался в попытке подобрать слова. Ещё эти глаза… Глубокие,
чистые, будто знакомые… Такой знакомый взгляд… Ждущий чего-то…
— Что есть? Есть я, Алис, есть ты, есть эта ночь и вечно
холодное сияние великого Зилота. Разве этого мало?
— Спасибо, — произнесла Алиса дрожащим голосом и уткнувшись мне
в плечо начала не плакать, а просто рыдать, порою переходя на
нечеловеческий крик.
В этот момент внутри меня будто что-то умерло, оставив ощущение,
что мир уже никогда не будет прежним. Может это минутная слабость,
а может я всегда был таким, способным чувствовать чужую боль, но
сейчас ее крики будто резали и кромсали мою душу, оставляя на ней
глубокие кровоточащие линии. Все что я мог сделать в этой ситуации
это просто прижать ее к себе и тихонько поглаживать густые, длинные
волосы. Иногда она вздрагивала, когда моя рука невзначай
проходилась по ее спине чуть ниже линии волос, ощущая слабое тепло
ее тела сквозь тонкую, лёгкую ткань. Но она не убегала и одергивала
мою руку, а просто вжималась в меня, будто стараясь слиться со
мной, и просто плакала. И чем сильнее я прижимал ее к себе, тем
сильнее она вжималась в меня и тем тише становился ее плач.