Миша опустился на стул и глянул на свою руку. Выглядела она
паршиво… Видимо, крепость костей оказалась меньше дури хозяина, и
потому указательный палец под неестественным углом небрежно
свисал.
— Я видел Давида… Его тащили на носилках в медблок, одного. Он
был весь изувеченный… Я ещё удивился, что он один. Я знал, что он
из рейда, но не знал, что вас было пятеро. Я… Мы заходили, когда ты
был в отключке. Я, Киря, Жека, Мирон. Выглядел ты не намного лучше
Давида, — парень тяжело вздохнул. — Да, наверное, не стоило на тебя
срываться. Вы ведь ни ты, ни он и вправду не причем… Просто… —
фразу прервал жужжащий ком Михаила. Он взглянул и немного
улыбнулся. — Пойду я в общем. Милая жаждет продолжить разговор.
— Может в медблок? — я глянул на руку.
— Может… — задумчиво произнес он. — Но позже… Сочувствие, знаешь
ли, чудеса творит.
Миша вышел из столовой и я глянул на ком. Время приближалось к
ужину, а дома моя соня спокойно спит, нужно будить.
Я шел к себе с, наверняка, глупой улыбкой, именно такой, что
обычно появляется на лице счастливого человека. Мне не нужно было
поводов для радости, я просто знал, что дома меня ждёт человек,
которому я очень нужен и который нужен мне, и от этого становилось
по-человечески тепло и комфортно.
В комнате уже царили сумерки, в которых было сложно что-то
разглядеть и лишь еле видный темный силуэт и приятные цветочные
нотки в воздухе намекали, что я здесь не один. Сердце приятно
набирало обороты рисуя милую картину пробуждения девушки в моих
объятиях: ее улыбку, блестящие глаза, поцелуи, ласки…
Я аккуратно присел рядом и провел ладонью по шелковым волосам,
они тоненькими паутинками приятно обвивали пальцы, иногда путаясь
невесомыми узелочками, но вместо ожидаемой реакции и нежного
сонного голоса я услышал лишь жалобный стон и ощутил лёгкую
вибрации ее тела. Наклонившись я нежно поцеловал ее хрупкое плечико
и ощутил, как жар от него практически обжег мои губы. Сердце на
мгновение сжалось и замерло, пока мозг пытался осознать
происходящее. Я запустил руку под одеяло и, проведя по мокрой,
горячей спине, понял, что мне не показалось — у Алисы был жар. Нет,
точнее не жар, а пламя, что просачивалось изнутри через кожу,
словно стараясь вырваться на свободу. Она тяжело дышала и постоянно
вздрагивала в агонии. Даже моих скромных познаний в медицине
хватило, чтобы понять, что дело очень плохо.