Из глаз хлынули слезы. Они медленно и бесшумно стекали по моей
щеке оставляя мокрые, горячие полосы, а все тело трясло от немой,
рвущейся изнутри боли. Она методично сжигали все мое естество,
превращая душу в жалкое, искалеченное месиво, а всплывающая
невзначай мысль ножом прорезала сердце.
— Они все знали, — прошептала я сквозь слезы. Они знали и нагло
врали мне в глаза. Друзья, врачи, даже родители… Они предали меня
заставляя забыть единственный островок счастья в этом проклятом
мире. Они заставили меня сомневаться в себе, но хуже всего было то,
что я и сама начала верить, будто его никогда не было, а значит я
также предала его как и они меня.
— Прости, — в груди отчаянно не хватало воздуха, и даже открытое
окно своей свежестью не делало лучше. Мне было просто больно и
противно находиться здесь, в этой квартире, в которой все мои
страдания окончились бессмысленной ложью. Даже я сама себе была
противна и желание избавить себя от себя самой запускала новый
виток болезненных рефлексий.
Я выбежала из ненавистной квартиры и побежала по лестнице вверх,
сзади слышались голоса родителей, но их слова ничего не стоили. И
лишь оказавшись на парапете и раскинув руки навстречу прохладному
осеннему ветру я немного пришла в себя. Внизу заливисто ржали мои
псевдо друзья и истерила моя лживая подруга. Мне было плевать и на
них, и на причину их радости. Я лишь хотела показать всем
последствия их лжи. Пусть даже ценой собственной жизни, но этот
урок они запомнят на долго.
Лёгкий порыв ветра сорвал маленькую слезинку с лица и небрежно
швырнул ее с крыши под оглушительный каскад переливающихся на небе
электрических змеек. Они были ровно такими же как и во время нашего
первого поцелуя с Максимом, будто специально напоминая самый яркий
и необычный момент моей жизни. Максим всегда говорил, что нельзя
показывать слабость на людях, но сегодня я просто устала быть
сильной и клянусь, что мою последнюю, кричащую от боли и обиды
слабость запомнит каждый…