Я сделала шаг. Потом ещё и ещё один. Хруст мусора под ногами
расходился гулким эхом по бетонным развалинам, сотни раз отражаясь
от стен. Встречаясь с издаваемыми мною звуками, эхо искажало и
уродовало все новое, создавая ни на что не похожее месиво шорохов,
ударов, хрустов и скрипов. С каждым шагом становилось все страшнее,
особенно пугала темнота в которой практически ничего не было. Я
включила фонарик на телефоне и пыльный светящийся конус прорезал
пространство, оголяя дефекты уродливого здания и силуэты рисуемые
моим воображением, но я шла вперёд.
Иногда мне казалось, что к моим шагам присоединялись и чьи-то
еще, тогда я останавливалась, замирала, прислушивалась, освещая все
вокруг. Лишь убедившись в полном отсутствии кого бы то ни было я
продолжала идти дальше. Ума не приложу зачем мне все это было
нужно.
Разум умолял прекратить путешествие, но ноги не слушались и
словно чужие вели меня дальше, во тьму минус первого этажа. Я
остановилась перед лестницей, пытаясь бессмысленно бороться со
страхом. Тело оцепенело и мозг судорожно искал причины, по которым
ему не стоит идти туда, вниз. Но вдруг за спиной я услышала шорох.
Вскрикнув от неожиданности, повернулась в сторону звука и заметила
вдали фигуру человека, потом ещё одну и ещё. Они вразвалочку шли в
моем направлении, закрывая глаза от яркого источника света.
— Ля, какая, — услышала я сиплый, прокуренный голос.
— Заблудилась, красавица, — сказал другой, оголяя уродливый
крысиный оскал. — Мы поможем. Не бойся. Правда ребят?
— Да, конечно, мы же джентльмены, — загалдела толпа.
Люди довольно переглянулись, потирая руки. Говорить было
бессмысленно. Все, что подсказал мне мой разум было слово «беги».
Вот только люди шли оттуда откуда я пришла пару минут назад и
другой дороги я не знала. А значит бежать было некуда кроме
подвала. А есть ли там другой выход это большой вопрос. Да и как
его найти, когда тебя преследуют четверо крепких мужчин?
Рванувшись в сторону лестницы я неожиданно наткнулась на живую
стену и, отшатнувшись назад, чуть не выронила телефон. Там был
пятый — безобразный, жирный ублюдок в грязной рваной майке, и его
руке блестел нож.
— Рассосались, — гаркнул он на остальных и те мгновенно замерли,
сделали шаг назад, а ублюдок начал расстегивать штаны. — Я буду
первый, а потом уже вы. Поняли?