Валерий Бенедиктович растеряно огляделся, но остальные члены комитета сосредоточились на тарталетках, четко понимая, что решение всегда остается за руководителем, а также важнейшим спонсором. Это я оплачиваю поездку этого студента. Мне и решать, с кем спать в одной палатке.
— Что же это?... — выдохнул Валерий Бенедиктович, разом постарев лет на десять. — Николай Евгеньевич, вы ведь ломаете карьеру самому перспективному зоопсихологу. Может быть, у вас сложилось ошибочное мнение о том, какая она девушка, но, положа руку на сердце, могу обещать, что она не доставит вам никаких проблем в дороге.
Еще как доставит.
При плюс тридцати по Цельсию на ней будет какая-нибудь едва прикрывающая задницу тряпка, в которой она, по крайней мере, дважды в день будет забираться и выбираться из моей палатки на четвереньках. А голые плечи?
Я не железный.
На академика было жалко смотреть. Игнорируя противный вкус желчи на языке, я качнул головой.
— Она со мной не поедет.
Зелинский стиснул ссохшиеся ладони.
— Понятно, — проскрежетал он и вышел.
Я осушил стакан воды залпом, надеясь, что противное ощущение, как будто я наелся дерьма, все-таки пройдет. Никогда не был таким мудаком, каким приходится быть из-за Александры. Раз за разом. Потрясающая способность выводить меня из равновесия.
С аппетитом саранчи остальные члены комитета продолжали методично уничтожать тарталетки. Редкостные мудозвоны. Один академик вступился за студентку, а остальные — твари дрожащие.
Отсутствовал академик недолго. Уже через минут пять вернулся с непроницаемым выражением лица. Вот выдержка у человека. Но следом за ним в аудиторию внезапно ввалилась целая толпа студентов, и не успел я и глазом моргнуть, как вперед они вытолкнули… Александру.
Она снова смотрела только в пол, делая вид, что я для нее — пустое место. Хотел бы я относиться к ней также.
— Что происходит, Валерий Бенедиктович? — холодно уточнил я.
Но академик проигнорировал мой вопрос и даже повернулся ко мне спиной. Я прекрасно знал, чем заслужил такое отношение, но не был намерен его терпеть.
— Валерий Бенедиктович, отправьте всех в зал, комиссия готова огласить результаты… — начал я, но академик прервал меня.
— Ребята! — возвестил бодрым голосом Зелинский, игнорируя мою просьбу. — Мы решили обойтись без официоза и готовы назвать имя победителя прямо сейчас! Вы ведь знаете, кто это?