Кристине сказала только, что поругалась с Адамом, она и то сразу стала уговаривать помириться. Ведь он такой богатый, внимательный, заботливый и прочая, прочая, прочая. Как рассказать, что теперь я и сама не знаю, чего хочу? И что она подумает обо мне, если, даже официально не расставшись с парнем, я уже целуюсь с его отцом?
Он отец моего парня, Господи! Ему тридцать восемь!
Но, кажется, даже возраст больше не пугает меня, как раньше.
— Уверена, Адам может спать спокойно, пока ты в Африке. Ведь за тобой в этой экспедиции присмотрит сам Николай Евгеньевич! — сказала мне перед полетом Зина, а я только криво улыбнулась, сжимая подлокотники кресла. — Ты побледнела. Не любишь летать?
И вот еще один, уж точно не лучший момент, чтобы откровенничать о том, что вообще-то я рассталась со своим парнем и теперь думаю, как бы подкатить к его без пяти минут женатому отцу!
Путешественник из Индии все не появлялся, и я все-таки коснулась лбом холодной поверхности колонны. А предварительно убедившись, что никто не бежит ко мне с наручниками, даже легонько треснулась об нее головой.
Но разве это поможет выбить его из моей головы?
За эти несколько дней, что мы не виделись, я поверил в то, что теперь всю экспедицию Николай, судя по его поведению, собирается держаться от меня подальше. Как потом случился автобус.
И его пальцы на моей спине.
Он мог бы поднести к моей коже горящую спичку и просто сжечь одежду, эффект был бы такой же. Я чувствовала себя голой рядом с ним и плевать, что у меня даже водолазка была с высоким воротом. Только лицо и руки были голыми, но, кажется, впору покупать в Турции паранджу.
Когда Николай касается меня, я перестаю дышать. В груди сразу же щемит от восторга, а перед глазами мелькают звездочки, как от сотрясения. Ни на одного мужчину я еще не реагировала так остро, особенно когда от бергамота с лимоном сердце заходится в рваном галопе, а градус тела стремительно повышается.
И что самое поразительное. Совершенно не важно, раздета я, как в первый раз, или одета, как сейчас в автобусе, реакция на меня у Николая Одинцова, как у собаки Павлова, — моментальная.
И впечатляюще твердая.
После объятий в метро, я все-таки не была уверена, чем конкретно он вжался в мое бедро. Но после случая в автобусе я четко поняла — это был не телефон. И даже не планшет. Теперь я хорошо знаю, что Одинцову есть, чем впечатлить женщину. И это не богатырский рост или косая сажень в плечах.