Анализ многих дел об оскорблениях показывает, что зачастую сами термины «оскорбление», «честь», «достоинство» служили в документах обозначением иных состояний, стремлений и поступков. Подробных объяснений, в чем же заключалось оскорбление, в большинстве архивных дел не приводится, как и не объясняется, почему данное оскорбление настолько уязвило истца, что он обратился в суд, ходил на заседания, иногда по нескольку раз, тратил деньги на оформление документов, а затем в ряде случаев подавал апелляции и начинал судебный процесс заново.
Иногда в своих исковых прошениях крестьяне обрисовывали конфликт лишь в общих чертах[26]. Обычно документы содержали подробности, связанные с несправедливыми решениями волостного суда.
Проступок, совершенный в присутствии нескольких лиц, в крестьянской среде считался особенно оскорбительным. «В октябре настоящего года я выслал людей для того, чтобы огородить принадлежащий мне и моим совладельцам доемок (так. – А. К.) к усадьбам на 1/2 души находящийся между владением Наследников Григория Ивановича Заглодина и усадьбой Прасковьи Шаненковой. Но едва рабочие приступили к работе, Григорий Григорьевич Заглодин выслал своих людей около 20-ти человек и приказал зарывать, вырытые моими рабочим ямы и пользуясь превосходством сил под угрозою выслать 100 человек не дал мне огородить. В это же время Григорий Заглодин вместе с своею землею огородил и наш Колонии доемок, чем лишил нас доступ к своей земле»[27]. Многочисленность свидетелей, публичность унижения усиливают оскорбительность ситуации.
Прошение жены купеческого сына Тимофея Иванова Замяткина, Марфы Елисеевой Замяткиной, проживавшей в деревне Понарьино Дорховской волости, от 3 Августа 1871 г. также содержит описание публичного унижения: «…сельский староста деревни Нареевой той же волости Иван Иванов публично при народе заподозрил меня в ношении чужого платья принадлежащего будто бы снохе его крестьянке дер. Нареевой Домне Игнатьевой…»[28]. В этом деле, между прочим, свидетелем проходил староста соседней деревни, что добавляет явную остроту описываемому противостоянию.
Кроме публичности, наибольшую обиду крестьяне видели в споре между крестьянином, считавшим себя «простым» (т. е. лишенным привилегий социально-экономического характера), и представителем власти или более богатым человеком. В таких судебных исках конфликт развивается между не равными по социальному или экономическому положению людьми. Обычно это представители разных экономических слоев сельского общества, хотя – судя по документации волостных правлений и уездных по крестьянским делам присутствий – и принадлежащие к одному и тому же крестьянскому сословию. Инициаторами конфликтов могли выступать как сельские старосты, волостные старшины и иные должностные лица, так и «простые» крестьяне. Например, ссора крестьянина и старосты села переросла в судебную тяжбу, возбужденную старостой, в таком эпизоде: «1875 года Июля 14 дня в Ямкинской Волостной Суд явясь Староста села Воскресенского, Андрей Иванов Смирнов принес словесную жалобу на крестьянина села Воскресенского Ивана Алексеева, что он Алексеев нанес ему Смирнову разные неприятности и ослушался против приказа…»