Она внимательно слушает и сопит мне в шею. Я бы часами так ходила, но
спиной чувствую прожигающий насквозь взгляд.
Понимаю, что это Тимур раньше, чем слышу ровный голос.
— Ей нужно сменить подгузник. Ты не умеешь, давай мне ребёнка, я
покажу, как.
Я ожидала услышать все, что угодно, но только не это. Он правда
собирается меня учить? Не выгоняет за то, что я ничего не умею, а хочет помочь?
Тимур подходит, берет дочку, и она громко протестует, когда я ее
отдаю. У меня такое чувство, будто это часть меня отделилась. И только то, что
он отец, помогает смириться и не отобрать ее обратно.
Замечаю залипший взгляд Тимура на моей обнаженной груди и поспешно
запахиваю полу рубашки.
Ошарашенно наблюдаю, как Тим успокаивает нашу девочку, как покачивает
ее, как нежно прижимается губами к недовольно сморщенному личику.
И улыбается. Тим Талер улыбается. Ни за что бы не поверила, если бы не
видела своими глазами.
Дочка успокаивается в его больших руках — она в них как котенок,
кажется совсем крошечной. Тим разговаривает с ней, и его голос звучит
по-другому. Мягче, тише, успокаивающе. Даже не верится, что он умеет так
разговаривать.
Тимур меняет ей подгузник уверенными, привычными движениями опытного
родителя, а я стою за его спиной и смотрю.
Уверена, что у меня тоже получится, я не боюсь взять ее на руки, не
боюсь сделать что-то неправильно. Я чувствую свою девочку, как будто мы настроены
на одну волну.
Тимур продолжает играть с дочкой и, не оборачиваясь, говорит:
— Твоя комната готова, Ника. Иди, приведи себя в порядок. Я одену
ребенка и вынесу с коляской в беседку. Выйдешь во двор, будешь с ней гулять,
она хорошо спит на свежем воздухе. И не забудь поесть. Можешь взять еду с собой
в беседку, попросишь Роберта, он упакует.
Молча киваю и спускаюсь в свою комнату под лестницей. На первом этаже
есть ванная и туалет, там я писала Тимуру записку сто лет тому назад.
Захожу в комнату — здесь стало намного уютнее. Мне даже шторы повесили
на окно. Кровать, конечно, не влезла, но диван меня вполне устраивает.
Возле дивана тумбочка, на ней стоит ночник и продолговатая коробочка,
в которой я узнаю приемник от радионяни. Тим не хочет, чтобы я находилась
поблизости, но позаботился, чтобы я в любую секунду могла слышать свою девочку.
В комнату даже поместился небольшой двустворчатый шкаф. У меня есть
все, что нужно для жизни, кроме свободы, но я верю, что это ненадолго.