По-хорошему бы уйти, но не решаюсь оставить ребенка даже с радионяней.
В коридоре слышны голоса, которые отдаляются — они прошли в кабинет. Поначалу
радуюсь, пока сама себя не одергиваю. Глупая идиотка! Какая мне разница, куда
он водит своих девок, в кабинет или спальню?
Полинка спит. Прислушиваюсь к ее тихому дыханию — может, успею сбегать
на кухню поесть? Путь лежит мимо кабинета, и я сама себе не признаюсь, что мне
не дает покоя Кристина рядом с Тимуром.
Твержу себе, что мне нет дела до них обоих, сжимаю в руке приемник
радионяни и иду по полутемному коридору.
Снаружи идет дождь, капли барабанят по стеклам, и погода в моей душе
соответствует атмосферной. Прохожу кабинет, и как ни отворачиваюсь,
полуоткрытая дверь сама лезет в глаза. Слышу голоса: сначала женский, Кристины
— мне он кажется умоляющим. А затем Тимура — он говорит тихо, и как будто
угрожающе.
А следующий звук я не перепутаю ни с чем — звук вжикающей «молнии» на
джинсах. Короткий как выстрел и такой же опаляющий. Ненавижу себя, но не могу с
собой справиться. Делаю шаг к кабинету и берусь за ручку двери.
Я ожидала это увидеть, но все равно задыхаюсь от нехватки воздуха. В
груди болит, будто туда ударили кулаком. Мне нужно уйти, для меня важна только
моя дочь, и мне нет никакого дела до того, что в полумраке кабинета белеет
рубашка Тима. Она выбилась из расстегнутых брюк, а в области ширинки маячит
светловолосая голова.
В другой руке у Тимура телефон, короткая вспышка освещает его руку,
которой он придерживает голову Кристины, и я подавляю сдавленный всхлип,
рвущийся из груди. Тим поднимает глаза, наши взгляды пересекаются, и я сломя
голову бросаюсь прочь.
— Ника! — несется мне вслед, но я ничего не слышу и не вижу.
Бегу, не разбирая дороги, вылетаю на крыльцо — дождь стоит стеной. Но
я чувствую себя такой грязной, что ступаю под струи как под душ. Мне кажется,
так я хоть немного отмоюсь.
Холодно. Одежда намокает моментально. Бегу за дом, стараясь прикрыть
рукой приемник радионяни. Прячусь в беседку, где обычно сижу, когда спит
Полинка, и только тогда позволяю себе разреветься.
Дура, дура, Господи, ну почему я такая дура? Бросила ребенка, пошла
подглядывать за Тимуром с его любовницей. Разве я не знала, что увижу? Ну пусть
не эту сцену, так другую. Вряд ли мне понравилось бы, если бы я увидела, как он
имеет ее сзади на столе.