— Я собрал кое-какие вещи, памятные мне по отцу. Если не против, то я их заберу. Можешь всё проверить, они ничего не стоят, ценны только как память.
— Не стоит, — ответила я, пожимая плечами и стараясь не смотреть в глаза мажору.
Почему-то у меня было стойкое ощущение, что он старается уязвить меня. Показать, что он в отличие от меня, хоть и не родной отцу, а его память чтит, и так будет и впредь.
— И медвежью шкуру заберу, если не возражаешь, — добавил он, и я только открыла рот, чтобы сказать «возражаю», как встретилась с мужчиной взглядом и передумала.
Зачем мне нужна эта подстилка, на которой не раз, должно быть, лежала его невеста? Одна мысль об этом начисто выветрила из головы всякие сомнения.
— Забирай. Это всё? Мы, наконец, можем ехать обратно? — спросила я, сгребая в сумку три комплекта ключей от дома и два от квартиры. Надо будет в ближайшее время поменять везде замки.
— Не думаю, что это хорошая идея, — неожиданно произнёс Ярослав, отворачиваясь к окну.
Кресло президента, как я назвала про себя этого кожаного монстра, предназначенного для тех, кто мнит себя пупом земли, повернулось ко мне спиной, а мажор, сидящий в нём, принялся рассказывать окну, как он устал. И что самое лучшее, переночевать здесь, а не ехать в ночь по трассе.
— Нет, мы так не договаривались! — вскочила я на ноги и стукнула кулаком по столу. Но тут же, поражённая собственной вспышкой гнева, уселась на место и произнесла уже более спокойным тоном:
— Об этом не может быть и речи. Мы так не договаривались.
— Да, и это моя вина, приношу свои извинения, — спокойно ответил Ярослав, снова повернувшись ко мне лицом. Сейчас он вёл себя словно директор магазина, пытающийся успокоить истеричную клиентку. И это заводило меня ещё больше.
— Я не учёл, что мы попадём в пробку, но раз так случилось, ехать в ночь чистое безумие. Может, тебе жизнь и не дорога, но рисковать своей и жизнью Вики, я не намерен.
Ах, опять он про свою невесту!
— Если не хотел рисковать, надо было оставить дражайшую половину дома! — мой голос звенел от гнева, я вполне отдавала себе отчёт, что поддаюсь на его провокации, и это доставляло мне удовольствие.
В конце концов, я не на работе и могу себе позволить перекидываться колкостями с пасынком отца вот так, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу. Тем более находясь в собственном доме.