Заснула я уже под утро, так и не придя к разумному решению, которое могло бы удовлетворить всех.
Без пятнадцати пять, одевшись и умывшись, я спустилась, чтобы сварить кофе. Вчера Вика показала мне, где стоит кофеварка, и где хранятся зёрна.
Вот и решила: раз дом мой, то почему бы не начать день с того, что я люблю по утрам больше прочего.
— Ты читаешь мои мысли, — неожиданно произнёс голос за спиной. Бац — и пакет с кофейными зёрнами выскользнул из рук, разметав их по кухонному кафелю.
Я молча взяла веник и совок, чтобы убрать рассыпавшиеся зёрна, а Ярослав присел на корточки и поднял полупустой пакет.
— Я не хотел тебя напугать, прости, — вздохнул он и протянул мне его. — Ещё могу рассчитывать на кофе?
— Конечно, — кивнула я и неуклюже закончила уборку.
Почему в присутствии этого типа я была сама не своя и превращалась в неумеху с дрожащими руками? Нет, я знала почему.
Ярослав и тот образ отца, который я нафантазировала себе в детстве, сейчас слились во что-то третье, и я всем существом отторгала этот сборный образ из-за обиды и горечи.
Меня так и подмывало высказать в лицо пасынку отца всё то, что я хотела сказать покойному, если бы он явился передо мной и вдруг вздумал общаться. Но отец так этого и не сделал, и от этого было ещё больней.
Наследство — вещь хорошая, но оно не могло ответить на вопрос: почему за все годы покойный не захотел узнать меня, впустить в свою жизнь?
— Не выспалась? — Ярослав наблюдал за моими приготовлениями, присев на высокий барный стул и прислонившись к стене, скрестив руки на груди.
— Да, всё думала над твоим предложением.
— И?
Мне показалось, что Ярослав ждёт от меня отказа и будет рад воспользоваться им, как предлогом для того, чтобы дальше гнуть свою линию: настаивать на продаже моей доли в фирме. Я не доставлю ему такого удовольствия и сделаю ход конём.
— Я не буду секретаршей, — ответила я и повернулась к Дмитриеву лицом. Он ухмыльнулся и устало покачал головой. — Ты прав: я готова продать свою долю в фирме. Ничего не понимаю в строительстве, да и не хочу даже разбираться! У меня своя жизнь, пусть так и останется.
Выпалив всё на едином дыхании, я воспользовалась кофемашиной, как предлогом, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Пусть Ярослав принимает перемену в моём настроении, как подарок судьбы, и катится со своей благоверной на все четыре стороны. А мне живые деньги не помешают!