Я не люблю, когда она заводит это разговор, но снова и снова она делает попытки, и я терплю.
Это ещё одна причина, по которой сюда не приезжаю. Ада знает, я не выгоню её и пользуется этим. Но ведь и моему терпению когда-нибудь придёт конец. Оно не безгранично.
- Мне нужно работать, покинь эту комнату, - сказал я холодно.
Не хочу понимать это её отчаяние, оно мне неинтересно. Лишний раз пытается разозлить, вывести из себя. Не получится. Не тот день.
Я подошел, взял её за руку и потянул из комнаты.
- Ну, пожалуйста, Захар, - она вырвалась, попыталась, прижаться ко мне, но я с силой взял её за плечи.
- Уйди по-хорошему, чтобы не было по-плохому.
Резко её лицо совершенно изменилось. Стало злым и таким неприятным.
Что я в ней любил? Теперь и сам не понимаю. Может быть, просто поддался искушению. Скорее всего так.
В тот момент, когда потянул её из своей комнаты, что-то стукнуло в ванной. Такой знакомый звук стекла о стекло.
Мы вдвоём обернулись, я отпустил Аду и направился к ванной.
Открыл дверь и увидел девушку. Горничную. Она мыла зеркало и переставляла вазочки со свечами на полках, протирала там пыль.
- Эй, - окликнул я, но она не повернулась.
Подошел, встал возле неё, но она не отреагировала.
Я тронул её плечо, тогда она вздрогнула, быстро вытащила наушник из уха и вопросительно глянула.
- Ой, а я ещё не закончила, - сказала она, улыбнулась и повернулась на звук шагов Ады.
Та стояла в проёме, и теперь, на лице её было не просто злое выражение, а даже гневное.
Не успел я что-то сообразить, как она заорала:
- Пошла вон отсюда!
Девушка снова глянула на меня, будто в поисках защиты или поддержки, а когда решила что не нашла, быстро покинула ванную.
7. Глава 2
Она была обычной городской девчонкой.
Простой, симпатичной, небалованной, не капризной.
Но чем выше я поднимался, чем больше зарабатывал, и давал ей, тем быстрее она преображалась. Становилась придирчивой, требовательной, увлечённой не тем, чтобы созидать любовь, а тем, чтобы создавать вокруг себя пространство, в котором она будет руководить.
И вот создала. Красивый дом, слуги, машины. Лучшее пространство для нашей дочери. Но в итоге, что стало с самой Адой?
Самое грустное, это преображение необратимо. Оно, словно болезнь, которая однажды забирается человеку в голову, а потом сантиметр за сантиметром продвигается в глубину его тела, заставляет меняться каждую клетку. Нет надежды вернуть назад. Болезнь заполнила, схватила и не отпускает.