От такой перспективы занавески на
лицах Кунегунды и Войцехи заходили ходуном, перекрывая матрешкам
дыхание. Да так активно, что те сняли с себя чадру, оставив на лице
лишь платки. Теперь у девчонок лбы и глаза были открыты. Общаться
стало легче, а вот дышать сложнее, от пристальных взглядов крысиных
глазок мой организм цепенел.
- Ну что, кому следующему погадать? –
зазывно спросила баба Яга.
В гонке за личное счастье победила
Кунегунда, растолкав подружек острыми локтями. Яга эффектно
повторила цирковой номер с жонглированием карт и подала колоду
матрешке:
- Снимай, милашка, да суженого своего
зови!
Девица зажмурила глаза, указательным
пальчиком пододвинула карты и затаила дыхание. Баба Яга начала
очередной спектакль о трудностях женской доли в мире жестоких,
потому что чужих, то есть совершенно не наших, мужчин, не
обращавших на прекрасную Кунегунду никакого внимания. Столько
хвалебных рулад в свой адрес девонька не слышала никогда, поэтому
верила в них свято и неоспоримо.
- Ну что, рассказывать тебе, что
сейчас вокруг тебя деется? – таинственным тоном зашептала Яга.
Кунегунда сильно волновалась, поэтому
смогла лишь промычать в знак согласия.
- Король у тебя на сердце, по всему
вижу, большая птица. Любовь у тебя к нему чистая да светлая. Давно
та любовь сердце твое рвет, да не хочет видеть он в тебе судьбу
свою, поэтому бутон любви к тебе в своем сердце топчет кирзовыми
сапогами, почем зря! – трагично вещала талантливая гадалка.
Пока Яга уверенно выдумывала гадания
из мало-мальски имеющихся у нас фактов, Кунегунда обливалась
горючими слезами, хотя во взгляде ее еще имелись кое-какие
сомнения, но заслышав о милых ее сердцу кирзочах, отбросила их
прочь.
- А что же в будущем нас ждет? – с
надеждой в голосе проблеяла матрешка.
- Жизненные пути у вас обоих длинные,
да идете вы по ним порознь. Тосковать он будет по тебе, маяться, но
не решится сделать шаг навстречу счастью вашему, - все больше
закручивала интригу баба Яга. – Выберет себе другую, чужую, -
продолжала талантливо нагнетать бабулька.
– Да-да, вижу молодую, миловидную, с
шамаханской стороны, - тыкая в бубновую даму кривым пальцем,
взвизгнула Янина. – Скоро это случится, поспешать тебе,
Кунегундочка, надо, а то шамаханка уведет мужика, ты и опомниться
не успеешь.
Девица теперь перед нами сидела
разбитая, как квашня, и рыдала в голос. Я ласково гладила ее по
голове, утешая и отпаивая горынычевским вином, доводя девицу до
нужного состояния доверия и сговорчивости.