- Яга, Янина, Елисей тонет! –
проголосила я и, поняв, что оболтуса спасать никто не намерен.
Голова косенького все реже и реже
появлялась над водной поверхностью, а крики становились все тише и
тише.
- Брешешь! Быть того не может! – в
голосах родительниц слышалось недоверие.
Но ждать было уже некогда, оболтус
уверенно тонул.
- Царевича спасать, вообще,
кто-нибудь намерен? – возмущалась я.
- Так он же у нас непотопляемый, -
ответил за всех Любомир. – Бабки его от всех бед заговорили.
Понятно, с такой славной охраной
участь у Елисейки была незавидная, куча народа кругом, а ни
поговорить, ни руку за помощью протянуть. Печально! Кощей с
подчиненными философски наблюдали за происходящим, мол, если ваш
кривенький сейчас ласты склеит, нам только проблем поубавится.
Я оглянулась на волка и резко
скомандовав:
- Дети на тебе! – бросилась в
воду.
Сначала немного пробежалась, задрав
подол платья чуть выше колен, а затем, когда вода достигла груди,
поплыла, как можно быстрее работая руками и ногами. Видимо, страх
за парня придал мне сил и спортивного таланта, потому что мне
показалось, что рядом с кривеньким я очутилось в считанные секунды.
Орущее создание было в панике.
- Елисей, успокойся! – срывающимся
голосом прохрипела я, задыхаясь. – Сейчас все будет хорошо,
расслабься!
Я попыталась взять его за руку, а он,
почувствовав, что рядом с ним кто-то есть, схватил меня за
конечность и потянул, разумеется, на дно. Вовремя сообразив, я
вдохнула воздуха, задержала дыхание, и меня накрыла с головой вода.
Она была чистая, прозрачная, солнечные лучи проходили сквозь нее
золотистыми лентами, вокруг нас плавали пугливые блестящие рыбки.
Их явно развлекало то шоу, что мы устроили с косеньким. Вначале мы
целенаправленно шли на дно. Так как Елисейка барахтался дольше
меня, он уже знатно нахлебался воды и, судя по судорожным движениям
рук, сжимавших мое горло, парень явно испытывал нехватку кислорода.
Я пыталась отцепить его конечности от себя, но это только
усугубляло положение: кривенький цеплялся за меня не только руками,
но и ногами, обвив их вокруг моей талии. Теперь нас, как шар,
крутило под водой.
Чувствовалось, что конец уже близок!
Перед глазами, почему-то, не стали мелькать картинки из жизни от
рождения и до этого злосчастного купания, а представилось, как наши
с Елисеем мокрые и хладные трупы вытащат на песчаный бережок,
положат на расписной коврик, так заботливо приготовленный для
пикника кощеевой охраной. Одно радовало душу: в последнее мгновение
своей жизни для своего суженого я буду самым наипрекраснейшим
трупом на свете.