- Я бы рада, да пагубные привычки не
отпускают, - отшучивалась я, демонстрируя свой бокал.
- Это которые? – в глазах Змея
появился азарт, видимо, с ним никто так не шутил.
- Вино у тебя вкусное, - я сделала
глоток. - Решила, что пока все не выпью, домой не вернусь.
- Ммм, так ты у нас на веки вечные
решила остаться?!! – разулыбался Змей.
- Вот, зря ты в меня не веришь, я
талантливая! – игриво насупилась я.
- Никто в твоих талантах не
сомневается, - принялся меня успокаивать чешуйчатый. - Я просто
рад, что ты с нами надолго.
- Сомневаюсь, что ты мне обрадуешься
после сегодняшних новостей, - нагло улыбалась я.
- Это ж каких? – рептилия была
восхитительна в своем бесстрашии.
- Слышал, что после купания в
чудодейственном озере баба Янина изменилась до неузнаваемости, став
молоденькой девушкой? – начала я свой рассказ.
На это горемычный лишь торжествующе
улыбнулся, мол, знаю и бесконечно этому рад.
- Так вот это ее сильно опечалило, -
продолжала я.
Змей насторожился.
- Ибо в ее голову вложили крамольную
мысль, что ее суженному сама Янина не нужна, а нравится она ему
только в виде чурки бессловесной, но привлекательной наружности, -
насмехалась я.
Горыныч впал в ступор, все три головы
открывали и закрывали рты, издавая невнятные звуки и глупо хлопая
глазками. Наконец, средняя голова прокашлялась и начала мямлить в
свое оправдание:
- Так она же сама захотела и молодой
стать, и чтобы румянец, и чтобы тут прибавилась, и тут
закучерявилось. Я же пожелал все, как она хотела, пришлось даже
наизусть выучить, чтобы ничего не запамятовать.
Правая голова разозлилась и пошла в
наступление:
- И кто же вложил в красивую
головушку моей Яниночки эти крамольные мысли?
Все три головы разгневанно
зашипели.
- Я! – безрассудно рубила я
правду-матку, попивая рубиновое вино, которое успело ударить мне в
голову. – Все еще рад тому, что я остаюсь здесь на долгий срок?
- Уже нет, - косясь на Костю, честно
ответил Змей. – Вот что вы за создания такие, женщины? Если не
делаешь, так как вы хотите – вы недовольны, если делаешь, как вы
хотите, вы в бешенстве!
Несчастный Горыныч уперся в правую и
левую головы лапами и пригорюнился. Я наблюдала за
страданиями ближнего и попивала
вкуснейшее вино.
- И как она теперь выглядит? – не
сдавался несчастный динозаврик.
- Молода, свежа, румяна, неотразима,
стервозна, - я кратко охарактеризовала преображение старушки.