Меня привели в чувство чье-то
пыхтение над макушкой и шаловливые пухлые ручки, исследовавшие мою
талию, намеки которой стали проявляться в результате режима
непитания, невольно инициированного Бессмертным. Заигралась ты,
Маша, пора прекращать этот детский сад!
- Пожар! Горим! – всласть заорала
я.
Оболтусы в шоке отскочили от меня и
стали озираться, ища источник пожара.
- Ты чего орешь, контуженная? –
возмутился Изяслав.
Будущий министр обороны, начал сыпать
военными терминами? Как трогательно!
- А ну замолчала! – скомандовал
наследник. - Ты нам мешаешь…
- В чем это она вам там мешает? –
послышалось шипение бабы Яги с воспаленным педагогическим
рвением.
- Маша, ты чем тут занимаешься? –
пыталась с ходу наскочить на меня Янина, с явным желанием спихнуть
все грехи внучатых племянников на меня.
- Любуюсь моральным разложением
отпрысков власть предержащего вредного индивида, а проще говоря –
царя вашего батюшки, Ждана Годиновича, - я уселась на деревянную
лавочку и лучезарно улыбнулась, сделав в голове зарубку, на что
конкретно нужно обратить внимание при воспитании моего Ванечки.
Яга же, вмиг просчитав ситуацию,
насторожившись, спросила:
- Машенька, они тебе чего-нибудь
сделали?
- Да, к блуду склоняли! – честно
сдала я старших оболтусов.
На лице старушек от стыда появились
красные пятна.
- По очереди? – в голосе Янины
сквозила надежда.
- Одновременно, - надежда была мной
растоптана.
Зимний сад заполнился скрежетанием
пенсионерских зубов:
- Пороть их надо! – пытаясь спасти
шкурку племянников, обреченно сказала Янина.
- Кстати, баба Яга, ты мне в первый
вечер нашего с тобой злополучного знакомства сказку рассказывала о
том, какие у тебя замечательные внуки. Старший - умница и большой
молодец, весь в трудах и заботах радеет за свое государство, первый
отцу своему – царю-батюшке помощник,второй - защитник, полководец
осваивает с большим старанием военное искусство. Ну и где они? –
широко развела я руками, делая вид, будто не замечаю несостоявшихся
насильников.
Баба Яга с Яниной потупили взоры, от
стыда у них даже уши приобрели ярко алый цвет.
- А пло меня что бабушка говолила? –
азартно улыбаясь, полюбопытствовал Елисей.
- Рассказала, что ты беда-бедовая,
окромя бабьих подолов тебя ничего не интересует, - рубила я правду
матку.
Царенок обиженно засопел, окрас
морщинистого лица старушки приобрел свекольный цвет, старшие
царевичи стали противно хихикать над младшим братом.