Тем временем, я остановил своих будущих мастеров бумеранга,
отдохнув с запасом и успев вдоволь подумать о прошлом и настоящем.
Будущее пока слишком туманно.
Мои бойцы уже не мазали с пятнадцати шагов, грамотно двигались,
не разрывая строй щитов. Пока достаточно. Копейщики, получив
командного рыка и обещания кар, успокоились и тоже попривыкли к
своему оружию. Теперь нас ждал ужин. Если он будет подобен обеду,
то я буду рад покушать.
Жареные, точнее поджаристые куски кабанятины с кровью. Крупная,
рубленая зелень, ошпаренная кипятком и заправленная маленькими,
красными и кисленькими ягодками. Варёное мясо птицы, жирный бульон.
Жаль, но всё, не слишком солёное, ведь соль это ценность,
покупаемая в Джабассе втридорога.
Отметил себе, что надо решить этот вопрос. Все больше намёков,
что следующим надо строить "Рынок", да и внутренние советники
потверждали это, точнее часть. Другие голоса твердили о Таверне, но
насчёт второго Героя я уже твёрдо решил, есть только один Герой и
это я. Третьи намекали о полезности воинских построек. Вот только
фразе: "Война это три вещи. Деньги, деньги и ещё раз деньги".
Как-то больше верилось.
— Вождь, Вождь... — детские вопли прервали мои размышления.
Ко мне бежали гоблинские детишки, уворачиваясь от подзатыльников
и пинков моих солдат. Десяток зеленых малявок окружили меня, стоя
метрах в пяти, чтобы успеть сбежать, если я разозлюсь.
— Вождь, а научишь меня, как Ревуна... Вождь, а можно и нам
палки кидать? ... а охотиться ими можно? ... а он ему мечом брюхо,
вжииик... — раздался гомон слов от детей.
— Тихо, — успокоил я галдящих ребят. — Научу и сражаться, и
драться, и бумерангами кидаться, — ответил им.
— Вон идет дядя Тиберис, он наделает вам бумерангов, — не успел
я закончить, как зелёная стая набросилась на лесопромышленника.
Солидный и вальяжный гоблин замахал руками, будто его окружили
комары, но детишки имели большой опыт в увороте от
подзатыльников.
— Господин, уф... господин, прикажите этим уф... чудовищам
отстать от меня, — добрался он до меня, тяжёло отдуваясь.
— Что вы, господин Тетчин, разве можно так называть эти цветы
жизни, — картинно возмущаюсь и жестикулирую руками, вводя толстяка
в ступор.
Он широко разевая рот, пытался соотнести картины вежливого
гоблина и дикаря, что чуть не зарезал его. Потом смотрел на детей,
пытаясь сообразить, как эти зверята могут быть похожи на цветы
жизни.