– Так что у вас тут всё-таки происходит? – спросила мама.
– Лизок, у меня от усталости язык не работает. Сейчас кофейку попью – и всё постараюсь объяснить.
– Давай, а я пока схожу, проверю, как дела у Ивана, как бы опять давление не подпрыгнуло, – сказала тётя Катя и вышла.
А мы с мамой терпеливо сидели и ждали, пока дядя Вадим выпьет свой кофе. А он, как нарочно, пил не спеша, прикрыв глаза и смакуя каждый глоток. Наконец чашка опустела. Дядя Вадим заглянул в неё, чтобы убедиться в этом, потом встал, потянулся с хрустом, и, снова усевшись за стол, сказал:
– Что же, теперь я готов всё объяснить, но, пожалуйста, Лиза, давай договоримся, пока я не закончу свой рассказ, не перебивай меня и не задавай никаких вопросов, какие бы странные вещи я не говорил. Когда я закончу, можешь меня хоть на кусочки разрезать, удовлетворяя своё любопытство. Но до этого – ни слова. Ты готова?
– Но ты хотя бы в двух словах можешь объяснить, что всё это значит? – спросила мама.
– В двух словах не получится, – ответил дядя Вадим, – то, о чём я хочу рассказать, слишком невероятно и сложно. Так что, пожалуйста, наберись терпения. Обещаю, что потом отвечу на любые твои и Машины вопросы.
– Но…, – возмутилась мама.
А бестелесный голос прошелестел:
– Может её обездвижить на пять минут?
– Ни в коем случае, Минутыч. Не забывай, пожалуйста, что это моя сестра.
– Ну, смотри. Хозяин – барин.
– Вадим! – возмутилась мама. – С кем ты разговариваешь?
Я теперь поняла, что было странного в этом голосе. Он произносил все слова совсем без ударения. А ещё было непонятно, с какой стороны он звучит. Но самое главное – в столовой кроме нас никого не было!
Дядя Вадим встал, взял себе чашку, вылил в неё остатки японского чая и спокойно ответил:
– Я ещё не начал свой рассказ, поэтому принимаю твой вопрос. И даже сразу отвечу на него. Лиза, Маша, позвольте вам представить – Время. По старой дружбе оно позволяет нам называть его Минутычем, но это совсем не значит, что с ним можно фамильярничать.
– Ну, знаешь! – возмутилась мама.
А дядя Вадим сказал строго:
– Всё, Лизанька. Теперь помолчи.
Мама плотно сжала губы, скрестила руки на груди и отвернулась к окну, давая понять, что больше участвовать в этом безобразии не намерена. А я почему-то поверила дяде Вадиму. Ведь время реально существует, значит, оно может…