«Алчные белые волки!»
Обойдя Длинный Дом в центре поселка, Аидже зашел во двор к
старому шаману. Нынешние ирокезы – крещеные, но ведь и веру в
прежнего бога-творца Таронхайавагона никто не отменял. А на подходе
Отаденоне-не-оней-ватэй, первый праздник весны – «Благодарение
клену»… Не отменять же веру предков, ставя на ней жирный крест!
Каркасный дом Глэйдэйнохче был обшит досками, краска на которых
давно облупилась, и больше всего походил на добротный русский
сарай. Но шаман приспособился – зимовал в типи с расписной
покрышкой из оленьих шкур, выставленном на заднем дворе.
Откинув полог, Аидже встал на колени у очага, где горел огонь, и
присел на пятки. Шаман устроился напротив – седой индеец с
бесстрастным лицом, изрезанным морщинами и шрамами. Глэйдэйнохче
курил изукрашенную трубку.
Выпустив струю сизого дыма, он молча передал калумет гостю.
Аидже не любил табак, но и отказать хозяину не мог. Втянув в себя
пахучую, сладковатую гарь, выдохнул – и взглянул в глаза
Глэйдэйнохче.
- Со мной происходит что-то странное, брат, - медленно
проговорил целитель. – Я, как муха, залипшая в варенье, жужжу, но
не трогаюсь с места. И мысли мои такие же вязкие - не текут, а
тянутся, как загустевший мед.
Старик задумчиво кивнул.
- Чую, брат мой, - голос его звучал молодо и сочно. – Ты ослаб
оттого, что белые травили тебя. У их зелья нет запаха и вкуса, но
оно отбирает силу духа и тела. Отрава копилась в твоих костях, в
твоих жилах, но ты вырвался из плена безволия, и выведешь яд…
* * *
Пока индеец шагал к машине, ярость, клокотавшая в нем,
подостыла, а снадобье, заваренное Глэйдэйнохче, прояснило сознание,
окончательно разгоняя дурманящую мглу.
Ричард скучал не внутри, а снаружи. Стоял, прислонившись спиною
к джипу, и с чисто коровьей флегмой перетирал зубами жвачку.
Оглянувшись, Аидже приметил метрах в двухстах знакомый силуэт
«Форда». А вон и «Додж» поблескивает открытым капотом – крепкие
парнишки даже не притворялись, что копаются в моторе – топтались
рядом, смоля сигаретки.
Индеец собрался, будя в себе "латентную энергию", как называл ее
Марк Оти, начальник службы безопасности Рокфеллера. Мозг подчинялся
неохотно, но шаманская «смазка» помогла – шестеренки в голове
раскрутились, защелкали… Аидже незаметно, от бедра направил ладонь
на бледнолицего, и выдал гипнотический посыл.