Эта ночь стала для селян не такой,
как все предыдущие...
***
Убежище. Огромное помещение,
расположенное под землёй. Стены из каменных блоков, тяжелая крыша
держится на нескольких десятках колонн. Главный вход перекрыт
каменным колесом, которое могут открыть только специальными
рычагами.
У стен на специальных стеллажах
хранились запасы — кувшины с подсоленной водой, пучки съедобной
травы, топливо. Пол был большей частью застелен каким-то тряпьём.
Здесь даже имелась выгребная яма. Поселок был готов к прорыву
контура.
Не готовы оказались многие жители.
Кому захочется оставлять своё жилище на разграбление тварям из
пустоши? Разумеется, сразу появились недовольные, а некоторые и
вовсе открыто обвиняли меня в случившемся, пока спускались вниз. К
счастью, у меня было копьё, вид которого действовал успокаивающе на
особо крикливых. Ну и охотники — они по приказу Тимура ни на шаг не
отходили от меня, окружив с трех сторон.
Фарида, едва я очутился внизу,
попыталась обустроиться рядом со мной, но староста прикрикнул на
мать, и она вернулась назад, к дочери. Маринэ, как я успел
заметить, была под плотной опекой Бахрума, и за неё не стоило
беспокоиться. Этот крепкий подросток даст отпор любому
взрослому.
Лишь несколько человек не спустились
в убежище. Старый Хамзат, Саха и ещё двое стариков. Последних двух,
как я понял, должны будут принести в какую-то жертву. В чём эта
жертва заключалась, Тимур мне так и не смог объяснить.
Когда последний селянин очутился
внутри убежища, несколько мужчин закрыли проход, отсекая укрытие от
внешнего мира. В помещении тут же стало вдвое темнее, послышался
ропот. Я физически почувствовал ненависть, источаемую селянами в
мой адрес. Ощущение, словно я нахожусь среди вражеских воинов,
которых сдерживает от атаки лишь слово старшего по званию.
Староста тоже что-то чувствовал,
поэтому выделил мне место в углу, а рядом разместил своих сыновей.
Тем временем гул голосов внутри убежища начал потихоньку стихать,
люди постепенно успокаивались, и иногда даже начали проскакивать
фразы о том, что несколько дней не надо ничего делать, никто не
осудит, не накажет. Можно просто отдыхать. Удивительно, но за
считанные минуты злоба в людях начала утихать, сменяясь радостью и
умиротворением. Почувствовав изменения в настрое жителей, Тимур
проявил себя как глава посёлка.