— Это личное распоряжение Раблус Ен.
— Задержись, пожалуйста, ещё на минутку, — попросила Татьяна, жестом приглашая её войти в комнату. Приподняла бровь, наблюдая, как та неохотно выполнила её просьбу, закрыла дверь за орчанкой и осторожно поинтересовалась: — Тебе наверняка покажется странным мой вопрос, но не могла бы ты мне напомнить, как тебя зовут?
Орчанка отшатнулась, будто её ударили по лицу. На щеках вздулись желваки. Руки сжались в кулаки до хруста в костяшках. И видно было, что она едва сдерживается, чтобы не бросится на девушку. И такая лютая ненависть сквозила в этом тёмном нечеловеческом взгляде, что Татьяна отступила от неё на шаг.
— Меня. Зовут. Дранкива, — сквозь зубы процедила орчанка, испепеляя её взглядом.
— Ты ведь орк, — и это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Орчанка кивнула, всё больше мрачнея. Татьяна проигнорировала её состояние, подбирая слова для следующего вопроса: — А мы с тобой дружим?
— Нет. Мы с тобой не дружим.
Услышать такой ответ почему-то оказалось неприятно. Татьяна нервно сглотнула.
— Не пойму. Тогда объясни, почему ты мне помогаешь? Разбудила утром. — Она обвела внимательным взглядом помещение: кровать застелена, разбросанные вещи сложены аккуратной стопочкой. — Прибралась в комнате, передаёшь распоряжения для меня, каждый раз приходишь, когда нужна, и вот сейчас тоже — пообещала зайти через час. — Догадка родилась сама собой: — Понятно! Это твоя комната, да? И мы с тобой просто из-за чего-то поссорились?
— Нет, это твоя комната. — Орчанка прикусила губу. — Ты вынудила меня прислуживать тебе. — И тут же в сердцах добавила: — И я ненавижу тебя!
— Просто замечательно! — Предметы поплыли перед глазами. Татьяна на нетвёрдых ногах добрела до стула и тяжело опустилась на него. — Уходи! Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу уйти, пока ты не вернёшь мои записи. — Дранкива вскинула голову, во взгляде её не было ни капли сочувствия, но голос дрожал от волнения, когда она спросила: — Ты отдашь их мне просто так?
— Я что, у тебя дневник спёрла? — испуганно глядя на мрачное лицо орчанки, поинтересовалась Татьяна. А про себя подумала: «Так и есть. Что ещё может быть столь ценным, как не мысли или мечтания, которые доверил тетради? И наверняка какая-то тайна. Да что же я за сволочь такая? Тьфу, блин! Она». Смело встретила полный ненависти взгляд орчанки: — Я не могу отдать его тебе… к сожалению.