- Не обращайте внимания, Причер, - посоветовал Кронштейн. - У
Майкла припадок фантомной боли. Саднит ампутированный романтизм.
Да, прошу любить и жаловать - прапорщик Воровский. Человек на самом
деле выдающийся, творческая личность, при этом не зазнайка, свой в
доску, лучший друг мичмана Харитонова и все такое прочее. Ага, вот
и пиво... Ну-ка, отче, глоток отпейте, и давайте сюда ваш
бокал.
Причер, не очень понимая, чего от него хотят, послушно отхлебнул
и подвинул бокал Кронштейну. Тот воровато оглянулся, с изумительной
ловкостью извлек из-за пазухи тускло блеснувшую флягу и щедро
плеснул капеллану в пиво какой-то прозрачной жидкости.
- Это что? - спросил капеллан, машинально переходя на шепот.
- Это то, чего тут не подают, - Кронштейн повторил ту же
операцию со своим бокалом, спрятал флягу и хитро подмигнул. - И не
смогут вплоть до ближайшего грузовика.
Причер тупо уставился в бокал. Потом нагнулся и понюхал.
- М-да, - сказал он. – «Горе тем, которые храбры пить вино и
сильны приготовлять крепкий напиток...». Может, сразу вызвать
эм-пи? Или лучше прямо санитаров...
- Почему? - на этот раз пришло время удивляться Кронштейну.
- Я думаю, нам сейчас будет плохо.
- Коллега Причер! Нам сейчас будет исключительно хорошо!
Причер, не отрывая глаз от бокала, медленно перекрестился.
- И это человек, с которым мы на киче выдули почти литр! -
Кронштейн укоризненно покачал головой.
- Откуда? Моя фляжка рассчитана всего лишь на полтораста, больше
в протез не влезет.
- А у меня, что, с собой не было?..
- Не надо эм-пи, - подал голос Воровский. - Здесь от
нормальных-то мужиков не продыхнуть. А если что, так я вас к себе
отвезу.
И опять загадочно умолк.
- Всё слышит! - восхитился Кронштейн. - О своем думает, а что
ему надо - слышит. Одно слово, творческая натура. Ну, святой отец,
давайте. Вздрогнем! За боевое крещение. Во всех, мягко говоря,
смыслах. Подключайся, Майкл. Приобщись благодати. Когда ты в
последний раз поддавал со священником? С ними пьется, я тебе
доложу, потрясающе. С гражданскими так не засосешь.
- Ладно, уговорили, - вздохнул Причер. Поднял бокал, чокнулся с
русскими, быстро сотворил про себя молитву, сделал осторожный
глоток и замер, прислушиваясь к ощущениям.
- Сейчас вставит, - пообещал Кронштейн. - Вы еще отхлебните.
Бояться нечего, честное слово. Это ж не отрава, а эликсир жизни
все-таки.