- Это что у нас? - прогудел офицер внешним динамиком скафандра.
- А-а... Здравия желаю, падре. Ишь вы какой… Внушительный. Ну,
добро пожаловать на борт. Капитан-лейтенант, будьте любезны!..
Кронштейн подскочил к офицеру, между ними завязался разговор на
приглушенных тонах. Воровский взял капеллана под руку и уверенно
повел к растущему из палубы небоскребу.
- Что вы там наболтали пилоту? - спросил Причер. - Ничего
ужасного, надеюсь?
- Я сказал - вы натовский контрразведчик.
- О-о... - капеллану уже надоело быть ошарашенным, и он
почувствовал, что слегка злится.
- У нас такие контакты только приветствуются.
- Святая простота... - буркнул Причер, глядя на прапорщика
сверху вниз и борясь с отнюдь не христианским желанием отвесить
«писателю-фантасту» крепкий отеческий подзатыльник.
- Вам же только удобнее выйдет! - искренне заявил Воровский. -
Завтра весь порт будет знать, кто вы такой - сможете тут ногами
двери открывать.
- А потом я случайно узнаю русскую военную тайну, и ваша
контрразведка меня еще более случайно утопит. Ненароком так.
- Никогда! - отмахнулся Воровский.
- Ну, точно гуляем! - их догнал Кронштейн. - Есть добро от
вахтенного офицера на психоактивные действия. И не беспокойтесь,
Причер, мы вас своевременно вернем в кабак.
- Слушайте, Эйб, ваш юродивый приятель додумался сказать пилоту,
что я из контрразведки!
- А разве это не так? - прищурился Кронштейн. Совершенно
непонятно было, шутит он или нет.
- И вовсе я не юродивый, - обиделся Воровский.
Причер на секунду задумался, потом вознес глаза к небу, испросил
у него снисхождения к этим несчастным, и успокоился. Впереди маячил
люк в стене, рядом с ним блестела ярко начищенная табличка.
- Момент, - сказал Кронштейн, возясь с задрайками люка.
Причер шагнул к табличке - это оказалась памятная доска с
надписью на трех языках.
«17 мая 24...1 года, - прочел капеллан, - здесь при попытке
спасти утопающего судового библиотекаря старшего матроса Семецкого
трагически погиб водолаз Лукьяйнен».
Причер оглянулся. Ничего в окружающем безумном мире не
изменилось. До борта «Тревоги» по-прежнему было верных сто
ярдов.
- Господин полковник, капитан Службы поддержки Причер по вашему
приказанию...
- Присаживайтесь, святой отец.
Причер осторожно сел. Даже на второй день после воскресного
загула у него слегка прихрамывало чувство равновесия. Да и
некоторые другие чувства тоже. А совесть, та просто болела, как
ушибленная.