Затянувшуюся тишину наконец разорвал
удар колокола. Конг подтвердил древнее право раба на свободу. И
мгновенно зашумел, загудел восхищенный склон. Кто-то из особенно
отчаянных игроков сорвал большой куш. Зиди кивнул, отбросил в
сторону деревянный меч, с усилием разогнул металлический ошейник,
который и не всякому воину конга дался бы, бросил опостылевшую
железку на камни, потер шею, неуклюже шагнул в сторону, с трудом
нагнулся, поднимая с камня халат и колпак, и пошел, хромая, через
каменную арку в город свободным человеком.
- Что скажешь? - Касс положил руку на
плечо Седда. - Потеря раба меньшая беда, чем проигрыш на арене.
Честь твоего дома не пострадала. Я Ролла понимаю, он язык
проглотил, хотя от утраты пятисот монет дом Рейду не обеднеет.
Правда, танка ему теперь все волосы выдерет, так с пустой головы
хоть волос клок. Не жалко терять такого умельца? Не знаю, насколько
он болтун и бездельник, хотя пьяница явный, но воинских умений он
за последние годы действительно не растерял. Теперь я вижу, каков
источник доблести твоего Хеена. У него был отличный наставник!
- Старика не жалко, - медленно
процедил Седд. - Да и старик он лишь по меркам воина, четвертый
десяток едва перешагнул.
- Редко кто доживает до сорока даже в
рядах доблестных воинов самого конга, да продлят боги его годы, -
заметил Касс.
- Всякий раб, ставший свободным даже
по милости сиятельного конга, должен молить богов, чтобы они
позволили прожить ему лишний день, - скрипнул зубами Седд.
- Ну, Скир безопасный город для
свободных горожан, - перешел на шепот Касс.
- Чего не скажешь об его
окрестностях, особенно для тех наглецов, которые бросают герб Креча
на камни! - прошипел Седд, поклонился Кассу, все еще беззвучно
разевающему рот Роллу, прочим танам, возбужденно обсуждающим
происшедшее, и быстрым шагом направился к выходу из галереи, едва
не сбив с ног щуплую фигурку в тяжелых тканях. Незнакомка
вздрогнула и посторонилась, пропуская знатного воина. В другой раз
тан дома Креча непременно остановился, вгляделся бы в мерцающий под
дорогой тканью завораживающий взгляд, поинтересовался, куда это в
одиночестве спешит знатная девушка, пренебрегая обычаями Скира, но
теперь он был полностью поглощен собственными мыслями.
В высоком камине тлели угли. Когда
вымазанный сажей слуга забрасывал в проем очередную порцию дров,
огонь разгорался не сразу. Камин начинал кашлять дымом, который,
впрочем, послушно уползал в закопченный дымоход, и лишь постепенно
наполнялся ровным гудением и радостным потрескиванием. В полутемном
зале стояли гам, крики, но до драк доходило редко - за порядком
следила четверка крепких гребцов с продублеными морским ветром
лицами, да и сам хозяин то и дело выглядывал в зал. Так что, если и
опускалась какая из многочисленных теней на пол, то не по причине
отравления дымом или неожиданного удара, а исключительно от
естественной слабости. Только ведь на то он и портовый трактир,
чтобы отправить душевную малость в свободное плавание между сладких
видений и бодрящих кошмаров, не опасаясь излишнего внимания к
собственному кошельку, да и к собственной персоне.