В голове оформился план, оставалось надеяться, что мне хватит
сил, чтобы привести его в исполнение. Шило зарычал, человеческий
облик судя по всему он потерял уже давно, а сейчас и вовсе походил
на обезумевшего зверя. Он рванулся в мою сторону, не раздумывая, на
это я и рассчитывал. Выставил вперёд обе ноги для надёжности и,
когда почувствовал толчок, резко перекинул его через себя.
В ушах гулко стучало от напряжения, но я всё равно услышал
затихающий крик осознания и обречённости. Глухого удара о землю я
так и не дождался — видать глубина пропасти была немаленькая.
Быстро, насколько позволяло состояние этого тела, поднялся на
ноги. Меня потряхивало, волны слабости и тошноты накатывали всё
сильнее, но оставался ещё один противник.
Визгливый нервно сглотнул и сделал шаг назад.
— Слыш, малой, ты не дури, я вообще против был... — он бормотал
и бормотал, потихоньку отступая от меня подальше.
— Ещё раз увижу — убью.
Я чеканил каждое слово и неотрывно смотрел на визгливого до тех
пор, пока тот окончательно не скрылся в темноте. Камень, который я
так и не выпустил из руки, больно впивался в ладонь. Раньше от
приложенной мною силы он бы просто раскрошился в пыль, а сейчас в
пыль быстрее раскрошусь я.
Мда, невесело, я давно отвык от подобных ощущений, слишком
давно. Желудок свело болезненным спазмом, подтверждая мои
подозрения. Хоть я и не мог воспользоваться внутренним сканером, но
и без него было очевидно, что моё состояние это следствие голодного
истощения. Может было и ещё что-то, но оно терялось на фоне того,
как сильно я хотел есть. Хотя это слово больше подходило для
лёгкого голода после недолгой прогулки, а сейчас я всё-таки хотел
жрать.
Надо осмотреться и понять, где я нахожусь и есть ли здесь хоть
что-то съедобное. Терзали меня смутные сомнения, что мародёры
хотели поживиться не только моими тряпками, но и моим скудным
мясом, а значит, что с едой здесь как минимум грустно. Но в любом
случае, нужно было убедиться наверняка.
Первым делом я бегло осмотрел себя на предмет переломов,
открытых ран и прочего, что мог не заметить на фоне голода, но не
считая ссадин и мелких царапин, всё было в норме. Единственное, что
напрягало это общая истощённость — рёбра отчётливо выпирали, скулы
и подбородок заострились. А на запястья без слёз и смотреть
невозможно, тонкие словно ветки, одно неверное движение и
переломаются. Но это всё решалось хорошей и регулярной порцией еды,
так что ничего критичного на данный момент. Судя по общему
состоянию тело принадлежало подростку от пятнадцати до
восемнадцати, точнее сказать было сложно.